– Логика! Логика! Меня тошнит от вашей логики! Хотите знать, что я думаю о вашей драгоценной логике?
Оба вулканца разглядывали разгневанную женщину, как будто она была интересным экспонатом. Затем Спок перевёл взгляд на отца и спросил тоном собеседника:
– Эмоциональна, не правда ли?
– Она всегда была такой.
– Правда? Почему же ты на ней женился?
– Тогда, – важно сказал Сарек, – это казалось мне логичным.
Аманда уставилась на них, не в силах вымолвить ни слова. Кирк не сумел сдержать улыбки. Маккой тоже улыбнулся. Аманда, обернувшаяся к ним, словно взывая о помощи, изумилась; затем сообразила, что её разыгрывают, и тоже расплылась в улыбке.
Внезапно палата завертелась. Кирк схватился за край стола. Мгновенно оказавшись рядом, Маккой повёл его к свободной кровати.
– Боунз, со мной всё в порядке, честно.
– Будешь спорить со своим добрым домашним доктором – останешься тут на десять дней. Будешь послушным – выпущу через два.
Кирк подчинился, но теперь Спок сел на кровати.
– С Вашего разрешения, доктор, я вернусь на свой пост.
Маккой указал на кровать.
– Вот где сейчас твой пост, Спок.
Пожав плечами, вулканец снова улёгся. Маккой с непередаваемым выражением окинул взглядом трёх своих лежащих на кроватях пациентов.
– Боунз, – сказал Кирк, – по-моему, тебе это доставляет удовольствие.
– В самом деле, капитан, – согласился Спок, – я никогда не видел у него такого довольного вида.
– Заткнись, – оборвал Маккой. Последовало длительное молчание. Лицо Маккоя постепенно приняло выражение величайшего изумления.
– Можете себе представить? – обратился он к Аманде. – В кои-то веки последнее слово осталось за мной!
