Путешествие на "Щелье" - [4]

Описания этой таинственной страны в те времена часто носили фантастический характер, авторы населили ее волосатыми, многоглазыми чудовищами и диковинными животными. Возможно, этому способствовали сами поморы, рассказывая всевозможные небылицы о своих походах. Они не были заинтересованы в том, чтобы достоверные сведения о Мангазее поступали в Москву, в этом случае быстро пришел бы конец их выгодной беспошлиннной торговле с сибирскими племенами, значительная часть доходов потекла бы в царскую казну. Так и случилось позднее: неспроста Мангазею называли златокипящей государевой вотчиной.

В 1549 году в Вене была издана книга австрийского барона Сигнзмунда Герберштейна «Записки о Московии». Автор дважды побывал в Москве в качестве посла австрийского эрцгерцога и римского императора. Он первый ознакомил европейцев с русской историей, включив в свою книгу пространные извлечения из русских летописей. «Записки» пользовались в Европе большой популярностью, в Англии, например, их неоднократно переиздавали вплоть до середины XIX века. С. Герберштейн довольно точно, подробно описывает жизнь Москвы и ряда других городов европейской России, но его рассказу о Сибири позавидовал бы сам барон Мюнхгаузен.

В «Записках» говорится о стране Лукоморий, лежащей в горах по другую сторону Оби. Лукоморцы. «черные люди, лишенные дара слова, приносят жемчуг и драгоценные камни… Из лу коморских гор вытекает река, за которою, по рассказам, живут люди чудесного вида: у одних, как у диких зверей, все тело поросло волосами, у других собачьи головы, у иных совершенно нет шеи. на месте головы грудь, нет ног. а длинные руки. Есть и в реке Тахнине одна рыба с головою, глазами, носом, ртом, руками, ногами и пр. — по виду совершенный человек, однако без всякого голоса, она. как и другие рыбы, доставляет приятную пищу…

Сказывают, что с людьми Лукоморий происходит нечто удивительное и невероятное: как носится слух, они каждый год умирают, именно 27‑го ноября, когда у русских празднуется память святого Георгия, а потом оживают, как лягушки, на следующую весну, большей частью около 24‑го апреля».

Можно догадаться о происхождении последней легенды. Приезжих купцов поражало внезапное исчезновение ненецких стойбищ. А ненцы постоянно кочевали по тундре, за одну ночь они могли свернуть чумы и уехать на оленьих упряжках за десятки километров. Спустя какое–то время те же кочевники также неожиданно могли вновь появиться на прежнем месте.

Ненецкие шаманы в одежде из оленьих шкур, в масках с оленьими рогами на голове вполне могли сойти за «людей чудесного вида». А рыбы, напоминающие человека… Это же русалки!..

Летом 1600 года по распоряжению Бориса Годунова из Тобольска на реку Таз отправился отряд казаков под начальством князя Шаховского. В царском наказе

говорилось, что «государь и сын его царевич, жалует мангазейскую и енисейскую самоядь, велели в их земле поставить острог, и от торговых людей их беречь, чтобы они жили в тишине и покое… и ясак платили в госу дареву казну без ослушанья и быть им под высокой государевой рукой неотступно».

Экспедиция была неудачной. В устье Оби небольшая флотилия из пяти кочей и восьми карбасов попала в бурю. Три коча и два карбаса затонули. На берегу произошла стычка с местными жителями, тридцать казаков было убито.

В следующем году на берегу реки Таз был основан город Мангазея. Мангазейскими воеводами стали Савлук Пушкин и князь Кольцов — Мосальский.

Купцам и промышленникам запрещалось торговать в Мангазее «заповедными товарами — панцирями, шеломами, копьями, саблями, топорами, ножами или иным каким железом и вином, а другими предметами они могут торговать вольно, платя десятинную пошлину в государеву казну с торговли, промыслов и всяких запасов».

Поморы отправлялись в далекий путь сразу после ледохода. Шли по Северной Двине до устья Пинеги. Поднимались вверх по этой реке до поселка Волок (теперь на этом месте расположен поселок Пинега). Волоком перетаскивали суда в реку Кулой (в 1928 году здесь был прорыт канал, его длина шесть километров). По Кулою, спускаясь вниз по течению, выходили в Белое море. Дальше шли на восток вдоль побережья Ледовитого океана — вместе с весной, на ее гребне, за распадом льда. Через морские губы — Чешскую, Байдарацкую и другие — шли «на–прямо». Огибать полуостров Канин и Ямал было опасно из–за «великих льдов», сильных течений, бурь, поэтому поморы, как правило, срезали их поперек по рекам и озерам.

Особенно трудным был переход через Ямал: сначала бечевой — вверх по извилистой реке Мутной, затем волоком — из озера в озеро и вниз по течению реки Зеленой — до Обской губы. Переход через полуостров продолжался 30–35 суток. Дальше караваны шли на юг по Обской губе, на восток по Тазовской и вверх по реке Таз — до Мангазеи.

Этот водный торговый путь по северным рекам и озерам, по трем полярным морям был поистине выстрадан многими поколениями поморов. Немало карбасов и кочей погибло во льдах, на прибрежных скалах, не все смельчаки–мореходы возвращались домой. Но из года в год все больше людей устремлялось по студеным волнам на восток, и вполне вероятно, что задолго до Дежнева отдельные поморские суда выходили в Тихий океан и достигали берегов Аляски.