Путешествие на ''Молдова-филм'' - [6]

"Будто нет ничего необычного в этой ленте: и сюжет не столь уж сложен, и песни слышал неоднократно, и танцы не один раз видел. И все же смотрел с таким удовольствием, что даже обидно стало, когда фильм кончился"¹.

Хотя оценка А. Гужеля, на наш взгляд, является несколько восторженной, его можно понять. Начало большому молдавскому кино было положено. Генеральная репетиция прошла успешно.

ПЕРВЫЙ БЛИН КОМОМ

Работа над фильмом "Молдавские напевы" показала, что в республике есть творческие кадры, на которые можно опереться при создании полнометражного художественного фильма. Есть писатели, композиторы, актеры. Труднее было с кадрами операторов и особенно режиссеров, которых приходилось приглашать на временную работу из других студий. Существовали сложности и чисто технического порядка: не хватало съемочной техники, не было своей лаборатории по обработке пленки. И все же время ставило на повестку дня вопрос о создании в Молдавии собственного производства художественных фильмов.

24 января 1957 года Совет Министров республики принял Постановление "О реорганизации Кишиневской студии хроникально-документальных фильмов в киностудию художественных и хроникальных фильмов "Молдова-филм".

Но еще до принятия официального постановления на Кишиневской студии началась работа по созданию первого в Молдавии полнометражного художественного фильма по сценарию Иона Друцэ "Ранняя черешня".

В сценарии рассказывалось о молодом агрономе Катинке, которая после окончания сельскохозяйственного института вернулась в родное село Петрены и взялась за развитие колхозного садоводства. Вместе с молодежью села она заложила первый черешневый сад. Но Катинке в работе мешают консерватизм и агрономическая безграмотность председателя колхоза: он то дает нелепые указания, то устраивает многочисленные собрания, отрывая людей от работы в поле, а в основном занимается администрированием и очковтирательством.

Были в сценарии интересные характеры колхозников, был настоящий народный юмор, живой, выразительный диалог. Несколько бледнее и традиционнее выглядел любовный треугольник — Грэдинару — Катинка — Федя, не совсем четко в отдельных местах вырисовывался производственный конфликт, но все это было устранимо. Получая квалифицированную помощь со стороны существовавшей тогда Московской сценарной студии и работая над окончательным вариантом сценария с опытным режиссером, Друцэ мог бы добиться хороших результатов.

От него же на студии все время требовали многочисленных доделок и исправлений, которые ничуть не способствовали улучшению качества сценария. Более того. Поправки бесконечно множились и в режиссерском варианте. А когда к "доделке сценария" пригласили московского драматурга М. Папаву, от сценария Друцэ практически почти ничего не осталось. Ни режиссер Г. Комаровский, которому была поручена постановка фильма, ни руководитель этой постановки Владимир Сухобоков не проявили должной принципиальности и вкуса при перенесении интересного произведения на экран.

Любопытной была сценарная эволюция председателя колхоза. В первом варианте отрицательным персонажем был сам председатель, во втором — его заместитель, в третьем — завхоз, временно замещавший председателя и заместителя. В четвертом варианте волею "поправщиков" бразды правления колхозом оказались у бондаря Врабиуцэ, который случайно оказался временным хранителем колхозной печати.

Короче, фильм не получился. Как говорится, первый блин комом.

Что же ценного было в этом неудавшемся фильме! Главные роли исполняли молдавские актеры не только старшего поколения, уже имевшие большой опыт работы в театре (А. Плацында, К. Константинов, Т. Грузин), но и молодые, тогда еще студенты Щукинского училища: И. Унгуряну, В. Избещук, В. Зайчук.

Не все они играли равноценно. Нагромождение надуманных драматургических ситуаций, как известно, — плохой помощник актеру. Если еще учесть, что студенты снимались в кино впервые, то уже по одному этому можно себе представить, как трудно было им добиться мастерства в игре, как сложно в мертвой схеме надуманного конфликта играть живых людей, своих современников.

В характерах, которые актерам приходилось воплощать на экране, отсутствовала, в первую очередь, логика поведения. Взять хотя бы того же Врабиуцэ (арт. Т. Грузин). Этот человек по-своему интересен. Знает Врабиуцэ толк в бочках, и в правление его, очевидно, выбрали не зря. Видать, покорил он колхозников своей хозяйственной "жилкой". И вдруг человек этот вмиг оглупел. А все из-за какой-то печати. Здесь логика характера явно отсутствует. Даже жанр комедии не оправдывает авторов.

Не в лучшем положении оказался и артист К. Константинов. Его дед Харитон — фигура довольно колоритная. Однако обаяние деда идет не только от образа, созданного драматургами, сколько от актерского исполнения. Получился парадокс. Сам по себе дед в исполнении Константинова интересен, однако, кроме того, что мош Харитон приходится дедушкой агроному Катинке, мы о нем больше ничего не знаем. В действии мы его почти не видим. Это абсолютно "нейтральный" дед. Единственное полезное дело, которое он сделал за весь фильм, — купил шоферу Феде, жениху Катинки, шнурки для полуботинок.