Путешествие мясника - [95]

Через пару минут ко мне подходит Элли с моим ланчем в коробке. Он улыбается от уха до уха.

— Они вернули твой телефон!

— Правда? — Я это уже и так поняла. — И каким же образом?

— Этот тип сам им отдал. Прятал мобильник в туалете.

— А почему он вдруг передумал?

— Потому что с масаями лучше не связываться, — смеется Элли. — Они же чокнутые.

— Погоди, ты хочешь сказать…

— Ну да. Били его, пока он не признался.

— О господи.

Я съеживаюсь от чувства вины, но, должна признаться, его тут же заглушает другая эмоция, куда более приятная: так ему и надо!

— Не переживай, он сам виноват. Сначала мы ведь говорили с ним вежливо.

— Наверное, он сто раз пожалел, что не вернул телефон сразу же.

— Ну да, голова у него сейчас не болела бы, и место он бы сохранил. А теперь он уже никогда не получит здесь работу.

Незнакомые мужчины уезжают, а мы после легкого ланча продолжаем объезд кратера. Нам еще удается увидеть роющихся в корнях бородавочников и целое стадо небольших грациозных слонов, бродящих между редкими деревьями, которые здесь называют «лесом». По дороге из парка мы заезжаем в полицейский участок, где мне со множеством извинений торжественно возвращают телефон — совершенно целый и в рабочем состоянии.

Вечером в Аруше, приняв наконец-то долгожданный душ, я лежу на кровати и слушаю, как с другой стороны сетки жужжат насекомые и на красной сухой земле Лейан борется с другими воинами, охраняющими дом Кезумы. В кухне Сузи, шестнадцатилетняя соседка, помогающая жене Кезумы по хозяйству, готовит на обед угали, местное блюдо из кукурузной муки и зелени, которое в Танзании подают в каждом ресторане. У Сузи широкая улыбка ребенка, но уверенности в себе у нее хватит на двух взрослых женщин вроде меня. Сегодня вечером после обеда мы займемся с ней английским.

Завтра я улетаю в Японию, чтобы пару дней отдохнуть и расслабиться в отеле с безупречным обслуживанием и высокотехнологичными унитазами, после чего отправлюсь в Нью-Йорк. Я уже достала из сумки две толстые пачки своих путевых заметок — одна для Эрика, другая для Д. — и сейчас перелистываю их, потому что завтра собираюсь отправить адресатам.

Заметки написаны неровным, кривым почерком, иногда чересчур размашистым, иногда слишком убористым, а временами и вовсе неразборчивым из-за усталости или переизбытка эмоций. Почему-то в Танзании я писала гораздо реже, чем раньше, — мне кажется, это хороший знак. Видимо, что-то особенное есть в воздухе этой удивительной страны. Однако после вчерашнего — как бы это назвать? — «инцидента» я чувствую потребность поговорить и разобраться, что же все-таки случилось; эпистолярный жанр для этого как раз подойдет.

Когда я еще только начинала писать, два эти письма резко различались по тону: душевное и бестолково многословное предназначалось Эрику, а пылкое и вроде бы взбалмошное — Д. Двое разных мужчин получали от меня совершенно разные отчеты об одних и тех же событиях и местах: я старалась, чтобы отчеты эти максимально соответствовали характеру каждого из адресатов. Но постепенно две разные версии становились все более похожими, как будто все это время я старалась сфокусировать два окуляра бинокля, а сегодняшний рассказ о том, что случилось со мной в кратере Нгоронгоро, и вовсе повторяется почти слово в слово.

А через пару часов я проснулась и обнаружила, что этот мужик уже практически забрался на меня. И очень долго я ничего не делала, не могла даже шевельнуть пальцем. Знаешь почему? Наверное, я думала, что заслужила это. Даже когда я наконец сообразила ударить его, то все равно говорила шепотом. И потом, когда я его выгнала, и когда рассказывала всю эту историю, и когда его допрашивали в полицейском участке, какая-то маленькая девочка внутри меня все время чувствовала, что все это — ее вина.

А сейчас я чувствую по-другому. И, хоть это и стыдно, должна признаться: больше всего мне помогла новость о том, что этого типа избили. Как будто кто-то со стороны объяснил мне, что это он, а не я, заслуживал наказания.

И еще хочу сказать, что масайские воины — это люди, с которыми полезно дружить.

Я сворачиваю письмо Эрику в три раза, с трудом засовываю его в конверт авиапочты, купленный специально для этой цели, пишу адрес и откладываю в сторону, чтобы отправить завтра. Потом начинаю делать то же самое с письмом к Д.

— Джули? — В комнату заглядывает Сузи. — Угали готово.

— Хорошо, уже иду.

Я запечатываю второе письмо. Мне пора возвращаться домой.

Танзанийское угали, приготовленное Сузи

1 небольшой пучок мичача (честно говоря, я и сама не знаю, что это такое; вы можете взять зелень свеклы)

1 небольшой пучок capo (см. выше; возьмите руколу или другую салатную зелень с легкой горчинкой)

1 маленькая красная луковица

2 небольших помидора

1/4 стакана растительного масла

соль по вкусу

примерно 6 стаканов воды

3 стакана белой кукурузной муки

Мелко порубите зелень, положите ее в сито и тщательно промойте проточной водой. Излишки воды стряхните.

Лук порежьте кольцами, помидоры — кубиками.

Зажгите керосинку (или, если таковой не найдете, горелку на газовой плите) и поставьте на огонь большую сковородку. Налейте в нее побольше масла (я написала — четверть стакана, но это не предел) и бросьте лук. Жарьте его на сильном огне, постоянно помешивая, пока лук не станет коричневым. Добавьте помидоры и продолжайте жарить, пока они не превратятся в соус. Посолите.