Путешествие ко святым местам в 1830 году - [108]

Сие заветное святилище мусульман, эль-Гарам, венец славы Омара, воздвигнуто им посреди роскошного луга, оживленного пальмами и оливами, на возвышенной многими ступенями площадке, по краям которой легкие арки образуют красивый притвор{79}. Высоко подымается над ними восьмигранное здание мечети с куполом несоразмерно великим, и на вершине его ярко горит в лучах солнца многооконная вышка наподобие фонаря. Наружные стены исписаны разноцветными исполинскими буквами молитв Корана, и весь архитрав испещрен вокруг фаянсовыми арабесками. Так, в полном блеске и своенравии Востока представляется издали с горы Масличной или с обрушенной колокольни Иоакима и Анны сие сокровище племен арабских.

Внутри оного посреди двух столбов, между коими не может пройти нечестивый или неверный, хранится камень, служивший, по преданиям мусульманским, изголовьем Иакову, когда снилась ему небесная лестница, и ступенью Магомету, с которой начал он свое путешествие на седьмое небо, баснословно перелетев в одну ночь из глубины Аравии в Иерусалим на кобылице эль-Борак. Столь священна память сего для мусульман, что никогда нога христианская не смеет вступить не только в притвор храма, но даже и на огражденный луг; неминуемая казнь грозит святотатным{80}. Несколько лет перед сим поклонник греческий, увлеченный любопытством, воспользовался перестройкой мечети, чтобы проникнуть в святилище, но, обличенный стражами, мужественно предпочел казнь отступничеству и достойно снискал венец мученика перед очами благоговеющей толпы. Подобные примеры первых времен христианства еще повторяются в бедственной Греции.

Столько разных воспоминаний всех веков, племен и религий стеснились в одном Иерусалиме и столь истребительными враждами кипел он в собственных недрах, как огнедышащий вулкан все заметая пеплом, что и самая печать столетий отчасти стерлась с его памятников. Подобно как по различным слоям земли, узнают годы вселенной, так из-под смешанной груды развалин постепенно является древность арабская, христианская, римская, иудейская в знамение четырех вер, которых поприщем был избран чудный Град сей. Пышное здание одного века смиренно ложилось на обломки прежних столетий, уступая место новому великолепному достоянию разрушения, и своенравная рука сынов Востока легким куполом довершала тяжелое здание пришельцев Запада, венчая луною родовой щит их над вратами.

Тщетно в узких неправильных улицах города и в толпе высоких зданий, стесненных на скате холмов, с террасами и куполами вместо крыш, искал я дворца Балдуинов, который, по преданиям, стоял между Сионом и юго-западным углом площади Соломонова Храма, – я не мог найти и признаков оного. Память воинственных королей Иерусалима, не сохранившаяся над остатками их чертогов, привольно поселилась на кровавых полях их незабвенных битв, как бы следуя кочующему духу покоренных ими племен Востока. Мне показали, однако же, посреди города обширный и высокий дом, обращенный ныне в больницу арабскую. Его стройное зодчество, узкие готические окна с лепными украшениями и широкое внутреннее крыльцо совершенно разнствуют от прочих зданий иерусалимских и носят отпечаток веков средних. Царственным могло быть сие жилище, но каких царей? племени ли Готфреда или супруги младшего Феодосия, императрицы Евдокии, которая многие годы провела в Иерусалиме? Христиане Востока, страстные к воспоминаниям древней славы, именем Елены вызывают из мрака все величественные остатки древности. Они утверждают, что в этом дворце жила престарелая царица в краткое свое пребывание в Иерусалиме, и даже показывают те огромные котлы, в которых будто бы варили себе пищу строители Храма{81}.

Так сокровищницей Елены слывет и другое обширное, полуразрушенное здание, примыкающее к восточной оконечности Храма Воскресения. Остатки столбов у его широкого наружного крыльца и посреди опустевших дворов свидетельствуют о прежнем величии. Внутри оного лестница, иссеченная в утесе, слишком 60 ступенями сводит во мрак глубокого подземелья, весной наполненного водой, и на конце его, как утверждают, виден древний алтарь{82}. Абиссинцам принадлежит ныне сие любопытное здание по соседству их монастыря и сада, посреди которого выходит из-под земли купол церкви Обретения креста; но время покрыло неизвестностью истинное назначение сих развалин. Трудно распознать в Иерусалиме первобытный чертеж его обрушенных зданий, своенравно расположенных на высотах, и часто тяжелые арки крытых базаров и улиц подходят незаметно под обширные террасы прилежащих к ним домов, местами странно образуя двухъярусный город.

На двух неравных высотах лежит Иерусалим, уважаемый арабами под именем эль-Кодс, эль-Шериф, благороднейшего, святейшего. Сион и Акра – их древнее название; но первый почти совершенно исключен ныне из стен, другая же высота, на которой выстроена большая часть города, давно утратила свое название. Маккавеи срыли ее вершину и завалили землей узкий овраг, отделявший с востока Акру от третьего холма Мории или площади Соломонова Храма. Еще севернее четвертый холм, Висифа, был присоединен Иродами к городу, который в виде подковы обнимал предместье, где была Голгофа, кончаясь около соседней к ней лощины. Елена, воздвигнув Храм Воскресения, обнесла стенами входящий угол города, и таким образом пятая высота включилась в пространство Иерусалима. Издали, обнимая взорами неравное местоположение города, трудно распознать внутри его направление лощин, частью заваленных или застроенных, и разделение Святого Града по холмам может привести в замешательство.