Путешествие к живым - [20]

Нас принимает немецкий врач и работающий с ним индиец-энтомолог. По существующим правилам каждое правительство обязано прикомандировать к врачам Всемирной организации здравоохранения своего специалиста. Но у индонезийского правительства недостает врачей.

Гостиница, где мы остановились, называется «Бельвю». Такое название можно встретить в любом городе земного шара. Гостиница расположена в двух километрах от Семаранга, на поросшей лесом возвышенности, рядом с несколькими виллами. С тех пор как мы в ней поселились, нам приходится возвращаться сюда сразу после полудня, в час, когда из-за жары работать становится невыносимо трудно. В Семаранге, как почти на всей Яве, рабочий день заканчивается в два часа. Сезон дождей здесь еще не наступил. Вечера стоят безоблачные и очень длинные. С заходом солнца мы усаживаемся на террасе. Внизу перед нами глухо шумит город. Еще немного — и он засветится огнями. За городом — море, — отсюда его не видно. Как хорошо было бы ощутить легкое дуновение ветерка, пахнущего морем! Но оно скрылось куда-то, оставив нас изнывать в темном пекле.

— Их час настал, — говорит немецкий врач. — Но не беспокойтесь, сюда они не добираются.

«Они» — это слово составляет почти единственную тему наших бесед. Мы только и говорим о комарах, и если врач вспоминает Волынь, где мы с ним, несомненно, встречались несколько лет назад (тогда он был врачом вермахта, а я находился в исправительном лагере для военнопленных), то это опять же в связи с комарами, которых так много на болотах Припяти.

Индиец-энтомолог, работающий теперь с немцем, тоже не думает ни о чем другом, кроме комаров. Что касается его молодой жены, такой строгой и таинственной в своем длинном сари, то она сохраняет скромную, почти покорную позу индийских женщин и никогда не принимает участия в разговорах. По правде говоря, комар, называемый «anopheles sundaicus», вполне заслуживает того внимания, какое мы ему уделяем. В прибрежной равнине, по другую сторону города, как раз в том месте, где в дневное время поднимающийся с моря туман слегка застилает раскаленное небо, малярией болеет половина населения. Детская смертность огромна. Сельское хозяйство приходит в упадок. Дома полны больных, которых треплет малярия. Остальное время эти несчастные люди живут в состоянии апатии.

Едва наступает темнота, как в воздух проникает неуловимая опасность. Малярия населяет ночь невидимыми шипами, легким гудением. Человек почти не ощущает укуса — как будто ему на кожу упал крошечный лепесток. Позднее образуется небольшой ожог. Укус малярийного комара может быть смертельным. Малярия убивает главным образом детей, а также тех, кто, попав в малярийный район, не успевает приобрести естественного иммунитета. Именно так малярия уничтожила целые народы. Появившись неведомо откуда, болезнь настигала здоровых людей. Выживало лишь несколько человек. Они продолжали жить в очаге заболевания и уже никогда не болели.

В районе Семаранга имеется три вида комаров. Самый опасный из них — «sundaicus». Комары этого вида гнездятся в основном в солоноватой воде вдоль побережья. С наступлением вечера насекомые начинают летать вблизи жилищ. Некоторые комары способны пролетать по многу километров, «sundaicus» же — не более четырех. Потребность в крови, предпочтительнее человеческой, испытывают только самки: она необходима им, чтобы оплодотворенные яички созрели. Самцы довольствуются цветами. Впрочем, у самок не такой уж большой аппетит — полагают, что они питаются лишь раз в два дня.

Индиец-энтомолог говорит не умолкая. Я слушаю его с интересом. Меня всегда занимали тайны животного мира. На сей раз причина моего интереса совсем иная. Ведь воздух, которым мы сейчас дышим, несет в себе смерть, он исполнен зла…

Так состоялась моя первая встреча с этой болезнью, о которой известно слишком много и в то же время слишком мало. Мы усиленно применяем меры предосторожности: противомоскитные сегки, профилактические лекарства. Самая распространенная мера борьбы с малярией — дезинсекция жилища путем опрыскивания. Применение других мер, например уничтожение личинок в водоемах, менее действенно и обходится дороже. Поэтому, ведя показательную борьбу с малярией, Всемирная организация здравоохранения использует для опрыскивания такие средства, как ДДТ, НСН или диэлдрин (dieldrine).

Раствор жидкости, которым обрабатывают помещение, высыхает, оставляя на стенах тонкую пленку. Она не теряет своего действия в течение нескольких месяцев. Для применения этой меры необходимо предварительно изучить поведение комара в жилище, а затем создать бригады для опрыскивания; нужна также некоторая техническая подготовительная работа. В странах со слабой экономикой такая работа связана с рядом трудностей: плохие дороги, нехватка обученных рабочих. Но эти препятствия преодолимы. Следовательно, реальная возможность избавления от малярии существует. Но одно странное обстоятельство недавно поставило все наши планы под сомнение. Жидкость, истребляющая всех насекомых, перестала убивать комаров. Оказалось, что не только греческие «sacharovi» и «Superpietus», не только панамский «albimanus», но и «sundaicus» Явы не поддался действию всесильного ДДТ. Когда об этом стало известно, в двадцати странах земного шара угасла великая надежда. Непригодность химикатов, истребляющих насекомых, для борьбы с комарами обрекает на страдания миллионы человеческих существ.