Путешествие из Дубровлага в Ермак - [23]
А это что?
Тут я впервые ощутил, что срок кончился! Шлепнул ладонью по протянутой руке надзирателя, рявкнул:
— Акт подписан! Ты теперь никто. Пшел вон!
Он замер, как песик, которого хозяин щелкнул по холодному носу.
В этот миг, обернувшись, я заметил у вахты Вельмакину. Последнее воспоминание о зоне.
Она смотрела вслед с тоской — спокойно-усталой, безжизненной. Я, собственно, был не при чем — мы и знакомы не были. Просто отсюда я уезжал, она оставалась. Мое заключение тяжелее, чем ее, но оно все-таки временное. Вот срок кончился, и мир снова мой. А ей оставалось место службы — зона, вечные драки в поселке, пьяные и матерящиеся кавалеры, а в будущем — пьющий муж, осенью — копка картошки лопатой, зимой растапливаемые в русской печке дрова, летом — ручная дойка коровы — и это каждый день, каждый день…
Тогда я не понял ничего — просто зафиксировал мгновенно постаревшее лицо, повянувшую фигуру девушки. Понял же через пять минут, когда в первый (и последний) раз увидел поселок, где она жила.
Обычно в автозаке зэку не видно происходящее снаружи. Входишь в маленький проход сразу за кабиной, там автоматчики, сворачиваешь налево — в камеру без окон (свет поступает через дверь из "караулки"). Между "караулкой" и камерой стена: на самом деле стена состоит из двух камер-"стаканов", каждая примерно 60х60 см. Меня как "особо опасного" всегда возили в "стакане" (в тот раз, хотя ехал я один на весь автозак, тоже посадили в "стакан"). Но какой-то предприимчивый зэчок сумел отогнуть полоску "жалюзи" в малой дверце "стакана" и как раз напротив нее оказалось окно "караулки". В двойную "дырку" я и смог впервые увидеть поселок Лесной — мой "почтовый адрес".
Помню мысль, сверлившую тот момент: "Господи, как по своей-то воле здесь люди живут!" Кое-как слепленные домишки, грязь, неопрятность, свойственные всякому временному жилью; заваленная по ухабам полусгнившим хворостом дорога, связывавшая не только нас, но ведь и их с внешним миром. Бедность, бросающаяся в глаза, серость неизбывной скуки, забившая щелку моего "жалюзи"… Год назад, в Статусную акцию, уполномоченный по зоне капитан КГБ Борода укорял статусников: "Бараки побелены, цветы в зоне всюду посажены, деревья цветут — да разве кто в поселке живет лучше вас?" Тогда воспринималось дурной шуткой начальника, а вот теперь…
Девушка в красивом импортном костюме, с ресницами, подкрашенными тушью по правилам европейской моды — для кого все?
…Дорогу описывать не стану. По ней уже две недели никто не мог проехать вообще (мы ее обновили). Отогнутая пластинка "жалюзи" помогала видеть ухабы заранее, подпрыгивать, пружинить — иначе, наверно, выключился бы… Примерно пятнадцать километров до железнодорожной станции мы одолели за полтора часа.
Исток аппендикса зон в Мордовии — пересыльная тюрьма в ЖХ 385-18.
Железнодорожная ветка подходит близко, но не вплотную — к магистрали Москва-Куйбышев. Кроме лагерей, вокруг ветки нет остановок. Примерно тридцать километров торчком она идет на север, в тупик, и на каждом километре — зоны.
Ветка окружена мифами. Якобы именно ее строят герои знаменитого кинобоевика 30-х гг. "Путевка в жизнь" ("Дорога в социализм"). Или — якобы это первое оригинальное строительство эпохи социализма, на открытие приезжал лично Дзержинский… Тоже символично, если только правда.
Пересылка встретила меня сюрпризом: привычную, всегдашнюю нашу камеру "ГП" ("государственные преступники") отдали бытовикам, а "политикам" отвели "стакан" на две персоны.
В нем меня приветствовал знакомый — возвращавшийся на 19-ю зону с дополнительного следствия в Смоленске "военный преступник" Василий Коробкин.
Вася Коробкин — веснушчатый, рыжеватый (насколько можно разобрать оттенок по коротко остриженному черепу) мужик лет шестидесяти. Лицо скуластое, глаза белесо-голубые, речь медленная, голос тонкий. Этакая "натура" для художника-натуралиста, чтоб писать крестьянина в толпе. Чабано-пастух из бескрайних казахских степей…
Этот последний осколок 19-й зоны неизбежно ассоциируется в моей памяти с персонажами мещанских рассказов Володи Марамзина, о коих следователь Рябчук спрашивал: "А почему герои Марамзина говорят не по-русски?" Попытаюсь ему здесь ответить.
…Одна из пограничных проблем искусства связана с тем, что занимается оно, прежде всего, Духом человека. Хотя количественно мещанские массы преобладают в жизни, в искусстве они заняты на служебных, второстепенных ролях, да и работники искусства стараются зафиксировать внимание на моментах их сдвига, пробуждения масс к Духу (потому люди книжные обычно преувеличивают значение идеалов в реальном земном сообществе — сформированный ими же образ принимают за реальность!)
Не безгранична способность творческого человека к перевоплощению. Человек способен вникнуть в психологию собаки, но психология рыбы остается для него недоступной. Для литераторов психология бездуховного человека по сути есть психология рыбы.
Владимир Марамзин пытался прорвать барьер между собой и объектом. Не без потерь: его игры со словом, выгибание речевых конструкций — не только метод передачи сумеречности, разорванности сознания персонажей, это еще своего рода авторский допинг, тонизирующий укол в стихию собственного таланта, чтоб сохранить для себя интерес к изображаемому предмету.
Повесть М. Хейфеца посвящена мало известному широким кругам читателей народовольцу Н. В. Клеточникову. Этот предельно честный и скромный человек явил редкостный пример контрразведчика революции. Выполняя указания революционного центра, Клеточников проник в Третье отделение императорской канцелярии — так называлось главное полицейское учреждение царизма для борьбы с революционерами. Для этого ему пришлось в письме на родину отречься якобы от мечтаний молодости, порвать все прежние знакомства и стать презренным в глазах друзей шпионом правительства.
Свыше шестидесяти тысяч книг об Иисусе Христе вышло в свет только в XX веке. Но среди них почти не появлялось сочинений о его процессе — об этом самом важном судебном заседании в истории человечества.Множество версий, свидетельств, гипотез, связанных с этим событием, возникло в среде еврейства. Евреи, среди которых жил, «наполнялся премудрости», проповедовал и погиб Иисус, создавали свои версии того, что происходило в среде их народа почти две тысячи лет назад.Почему Иисуса судили ночью? Почему на утро его отдали в руки Пилата? Почему Пилат не захотел его казнить? Почему на казни настаивали судьи Храма?Как иудеи и христиане разошлись в истории, исполнившись неприязни, принимавшей нередко форму смертельной ненависти?Обо всем этом рассказывает книга израильского историка, журналиста и писателя Михаила Хейфеца «Суд над Иисусом (еврейские версии и гипотезы)».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Российские предшественники нацизма объявили убийство семьи Романовых результатом «жидомасонского заговора». Иерусалимский писатель и историк М. Хейфец пытается, раскрыв подлинную историю преступления, показать, как осуществлялась «акция» следователей-фальсификаторов, а также проанализировать причины и степень участия евреев в русской революции.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).