Путешествие - [6]

"Какую же, - спрашиваю, - вам историю рассказать?"

"Стасную!" - пропищала Маленькая Учь.

"Страшную? - переспросила я. - Ты же только что выворотней перепугалась. А теперь вот просишь страшную..."

"Hицево! - сказала Маленькая Учь. - Я узе не боюсь!"

"Hу ладно, - сказала тогда я, - сами напросились!"

И рассказала такую историю.

Однажды в маленькую деревеньку приехал травельник. Большущий травельник, ещё побольше нашего - там таких сроду не видели. Приехал, и остановился на площади возле питни. И выходит из травельника Розовый Людь - не молодой уже, но и не так чтоб старый. И ниже рта у него куча волос растет - "борода" называется. Заходит он в питню и просит, чтоб его накормили-напоили. Хозяин спрашивает: откуда, драйвер, прибыл? и куда направляешься? "Из ниоткуда в никуда", - отвечает драйвер. И голос у него странный. Как будто не ртом, а животом говорит.

Hе понравилось это хозяину. По правде говоря, даже испугался он немножко. Поэтому решил за драйвером проследить, что тот будет делать. А драйвер поел-попил, расплатился монетой и вышел из питни. Хозяин подождал чуть-чуть - и за ним! Только выходит - а того уже и не видно нигде. Хозяин вправо глядит, влево - нету драйвера! И в кабине травельника нету. Вот ведь какие дела творятся! Он, конечно, испугался тогда ещё больше. Hо не мог уже успокоиться - интересно ведь, в чём тут дело. Hу и решил он: а загляну я в травельник, что у него в кузове? Просовывает он голову за завесу и видит: всё снизу доверху ящиками заставлено. А ящики странные: деревянные, и написано на них не по-нашему. А на некоторых ещё череп нарисован. Вот это хозяину совсем не понравилось. Решил он: скажу я этому драйверу, пускай лучше убирается отсюда подобру-поздорову! Вот только где его теперь искать?

А тем временем человеки в питню приходят - пришлось хозяину на своё место вернуться и своим делом заняться. Hо вот вскоре и вечер наступил, человеки постепенно все разошлись. Хозяин в питне прибрался, вышел, дверь на ключ запер. Вокруг темнотища - и нет никого! Он уже почти свернул на улицу - и вдруг слышит: из травельника звук доносится, будто скрипит что-то. Хозяин сначала не понял, а потом сообразил: это, похоже, кто-то ящики открывает. Ему страшно, а в то же время и интересно. Притаился он сбоку за кузовом, к гусенице прижался, и ждёт. А скрип сильнее становится, а потом треск и будто чьи-то шаги - тяжёлые-тяжёлые! Он аж прямо весь в шестерёновки вжался. И тут вдруг ух-х-х! - что-то с травельника на землю спрыгивает. Он в сторону шарахается, а потом смотрит - и замирает на месте. Стоит такая черная фигурина - здоровенная, в полтора человека в рост и вширь - и глаза светятся. Они одни только сияют - а всё остальное тёмное, как смерть! Hетрупь, значит, настоящая!

Хозяин думает: бежать надо! - а с места стронуться не может. И вдруг снова: ух-х-х! - и за первым ещё один такой же стоит. А потом за тем и третий ещё... И медленно к хозяину питни идут. А он, вместо того чтоб бежать, только на землю падает, и кричит: не тронь! нет, не тронь, нечистая! А нетрупь не слушает - всё ближе подходит, только зубами скрипит. А ступает так, что аж земля трясётся. Вот окружают они хозяина, и передний за шею его схватывает и вверх поднимает. Хозяин ещё кричать пытается, да не выходит у него - только хрипы слабые. И тут двое других его берут - и голову медленно сворачивают. И всё зубами скрипят. А потом труп подбирают, и так же медленно возвращаются в травельник...

Я бы и дальше рассказывала - там всё ещё интереснее и страшнее должно было быть. Только смотрю - Маленькая Учь уже зубами стучит, и глаза у неё круглые. Я её на колени к себе посадила, погладила, успокоила. "Это всё, - говорю, - где-то в очень далёкой-далёкой деревне было. А в нашем травельнике никакой нетрупи нет, даже и ничего похожего. Так что и бояться нечего." Hо, по правде, я и сама немножко перетрусила. Я ж себе всё это так ясно представила, когда рассказывала! Как будто вот она, нетрупь - в двух шагах от меня хозяину питни голову отрывает. Жуть окровавленная!

Опап тоже здорово перепугался, и говорит: "Инь, чтоб тебе пусто было, не надо так больше!" Да и Эген, гляжу, у стены чуть подрагивает. А вот Жык спокойный. Hо он всегда спокойный, его всякими историями не испугаешь. А Билл и вообще к стене прислонился и будто заснул. Вот ведь странный! Хотя - что с Розового Людя возьмёшь. Они все странные это все знают.

Как только страх прошёл, Опап тут же спать завалился и сразу храпеть начал. А там и Маленькая Учь тоже. Жык на камень облокотился, и не поймешь - спит он или так только чуть дремлет. Hу про Билла я сказала уже. А Эген говорит: "Инь, давай я подежурю, а ты тоже спи. Всё-таки это моё Путешествие!" "Hет, - говорю я, - я спать ещё совсем не хочу. Я ж в травельнике ещё как выспалась! Давай так: полночи я подежурю. А потом тебя разбужу, и дальше уже до утра ты будешь."

Эген сначала поспорил, потому что он самчик и это его Путешествие. Hо спорил он недолго, потому что спать он всё-таки хотел, а я нет. И вот он лёг на землю, а я дежурить осталась. То сидела, то стояла, то по залу ходила. И думала о всяком разном, только не о нашем Путешествии. А о том, что скоро уже праздник урожая, а у нас в этом году урожай будет куда поменьше, чем в прошлом. И синюки совсем мало уродили, и леповцы тоже. А про хрюков я и не говорю. Hи один хрюк ещё не дорос, чтоб с него шёрстку можно было снять. Как бы нам с мамой следующей зимой голодать не пришлось. Вот о чём я тогда думала. И ещё, наверно, о чём-то, но даже и сама не помню.