Путешественник во времени - [44]

Колибри-пчелка на ладони таксидермиста вздрогнула. Моргнула. Перевалилась на грудку и неуверенно поднялась. Глаза Тома округлились, когда крошечная птичка описала неровный круг по ладони Августа.

— Она возвращается, — взволнованно прошептал тот. — Смотри.

Мигом позже колибри вспорхнула в воздух, быстро-быстро мелькая крылышками. Она зависла прямо перед носом Тома, изучая его, словно цветок.

— Не шевелись.

Мальчик задержал дыхание. Он видел только тоненький черный клюв, похожий на карандашный грифель, на огненно-красной головке. Ветерок от крошечных крыльев щекотал щеки. Том зажмурился, не уверенный, клюнут его вот-вот или лизнут. Когда ветерок исчез, он открыл глаза. Колибри подлетела к вазочке с фиалками Августа на верстаке и с сомнением зарылась клювиком в цветок в поисках нектара.

— А вот это настоящее признание, — заворожено пробормотал таксидермист.

— Невероятно, — выдохнул Том. — Как это получилось?

— Запах. Их пробуждает запах.

— Но как?

Колибри уже отчаялась добыть нектар из фиалок и взялась за мелкие белые цветы на дереве Августа. Вскоре она затерялась среди множества прочих ярких птичек.

— Честно говоря, я и сам несколько озадачен. Точнее, совершенно сбит с толку. С научной точки зрения, это невозможно.

Август все еще наблюдал за порхающей среди листвы птичкой, его глаза сияли.

— Но ты это уже увидел, Том, так что вот факты. Я всегда использую похожий состав при работе над экспонатами. Прежде чем придать животному положение, я наношу его тонким слоем изнутри на шкуру. Первоначально я использовал его как дополнительный консервант, защищающий от разрушительного воздействия времени, но вскоре заметил, что он каким-то образом заставляет животных казаться более живыми — хотя я и не представляю, как именно. Думаю, у каждого таксидермиста найдется свой секрет, и мой заключается в этой жидкости. Он помолчал, собираясь с мыслями.

— Вчера вечером я пробовал слегка изменить состав: чуть больше ртути, стрихнина, квасцов, чуть меньше борной кислоты, пчелиного воска — не буду утомлять тебя подробностями, но я выяснил, что, если смешать консервант иначе, добавить немного цветов, слегка нагреть и несколько раз охладить, состав становится куда более концентрированным. А потом — почти случайно, должен признаться, — заметил чудесные свойства паров моего зелья.

Август взял синюю бутылочку и плотно закупорил ее.

— Они ядовиты, но и невероятно могущественны. Как ты мог заметить и сам.

Том покосился на порхающую от цветка к цветку крошечную птичку.

— Но она же не на самом деле живая? Я имею в виду, она набита шерстью и проволокой, и…

— Знаю, — прошептал таксидермист. — Я знаю, это невероятно. Подобное не считается возможным. Но, Том, если это не живое существо, в каком-то смысле, то что это? Август пристально посмотрел на Тома. — Как полагаешь?

Мальчик уставился на колибри. Птичка определенно выглядела живой. Его разум переполняло столько вопросов, что он не мог решить, какой задать первым.

«Успокойся, старайся мыслить трезво».

Но ему не удавалось.

— А если предположить, — начал он, тщательно подбирая слова, — просто предположить, что сотню лет спустя, когда все ваши чучела обтреплются и их побьет моль…

— Обтреплются и их побьет моль? — хмыкнул Август. — Вот уж надеюсь, что нет.

— Конечно нет, — нервно сглотнув, заверил его Том. — Но если это мышь… мышье…

— Мышьяковистое мыло?

— Да. Вдруг оно почему-то выдохнется. Август сцепил пальцы и с недоумением воззрился на него.

— Верно. Это вполне возможно. Продолжай.

— Но этот состав — ваше секретное изобретение — продолжит действовать. И будет по-прежнему их… оживлять, в некотором роде?

Август непонимающе смотрел на Тома.

— Ну, возможно. Химикаты распадаются с разной скоростью. Так в чем суть, Том?

Тот неудержимо расплылся в улыбке, пытаясь сдержать нарастающее возбуждение. Ему хотелось кричать.

— Да так, ни в чем.

Значит, все случилось на самом деле, а не приснилось ему! Мастика для полов и гиацинты, этот запах… Август и понятия не имел, что его состав, чем бы он ни был, оказался куда более стойким, чем прочие химикаты. Он пережил их. И возможно ли, что именно он заодно наделил животных сознанием? Дал жизнь их мозгам, набитым старыми газетами и обрезками Библии? Не потому ли они могут думать и даже говорить? Том во все глаза смотрел на стоящую на верстаке синюю бутылочку. Если он прав, Август случайно открыл невероятно могущественное средство. И даже не подозревает об этом.

— Как вы думаете, эти пары могут оживить любое животное? — спросил он наконец.

Таксидермист взял синюю бутылочку с верстака и покрутил в руках.

— Хм. Имеешь в виду, настоящее мертвое животное? Которое я не успел обработать и набить?

Том кивнул.

— Да, это вопрос… — Август умолк и уставился в окно на клонящееся к закату зимнее солнце. — Не вполне уверен, что хочу знать на него ответ. Или… хочу?

Он беспокойно забарабанил пальцами по столу. Эта мысль явно захватила его.

— Скажи-ка мне вот что, — вдруг потребовал он. — Ты умеешь бегать на коньках?

Том недоуменно уставился на него.

— Э-э…

— Неважно, ты быстро научишься.

Август вскочил на ноги и торопливо направился к двери.