Путешественница. В плену стихий - [181]

Женщина слегка зарделась и ответила на поклон неловким реверансом. Молодая, скорее всего чуть-чуть за двадцать, она смущалась, явно не зная, как вести себя с незнакомцами.

— О да, — последовал утвердительный ответ. — Мои слуги забрали их с корабля; сейчас они на кухне, подкрепляются чем бог послал.

— Сердечное вам спасибо! — искренне воскликнула я. — Не знаю, чем и отблагодарить вас за любезность.

Женщина порозовела от смущения.

— Не стоит благодарности, — пробормотала она и, бросив на меня застенчивый взгляд, добавила: — Мне следует попросить прощения за дурные манеры, мадам, я ведь даже не удосужилась представиться. Меня зовут Пэтси Оливер, то есть, конечно, миссис Жозеф Оливер.

Она переводила взгляд с меня на Джейми и обратно, явно ожидая ответного представления.

Мы с Джейми переглянулись. Куда же, в конце концов, нас занесло? Миссис Оливер, конечно же, англичанка, тут уж сомневаться не приходится, а вот у ее супруга имя французское. Залив никакого ключа к разгадке не давал: это мог быть любой из Наветренных островов — Барбадос, Багамы или Андрос — и даже Виргинские острова. Или, подумала я внезапно, ураган мог отнести нас не на север, а на юг. В этом случае мы могли оказаться на Антигуа, Мартинике или Гренадинах — в тех местах, где не продохнуть от кораблей британского военного флота. Я посмотрела на Джейми и пожала плечами.

Наша собеседница ждала. Джейми сжал мою руку еще крепче и набрал воздуха.

— Знаю, миссис Оливер, что этот вопрос может показаться вам странным, но не будете ли вы любезны сказать, где мы?

Брови миссис Оливер поднялись до самой кромки волос надо лбом, и она удивленно заморгала.

— Ну, мы… это… Мы называем это место «Жемчужный».

— Огромное вам спасибо, — торопливо проговорила я, опередив Джейми, — но, надеюсь, вам не составит труда сказать, что это за остров?

Круглое, розовощекое лицо озарилось сочувственной улыбкой.

— О, понимаю, — сказала миссис Оливер, — вы ведь жертвы кораблекрушения и сами не знаете, куда вас занесло бурей. Вот и муж мне говорил, что не припоминает такого свирепого шторма в это время года. Какое счастье, что вы остались в живых. Но раз так, вы, наверное, плыли с островов на юге?

Юг? Но не Куба же это, в конце концов? Неужели мы добрались аж до Сент-Томаса, а то и до Флориды?

Мы быстро переглянулись, и я крепко сжала руку Джейми, почувствовав пульс на его запястье.

Миссис Оливер снисходительно улыбнулась.

— Так вот, дорогие мои, вовсе вы ни на каком не на острове. Вы на материке, в колонии Джорджия.

— Джорджия? — переспросил Джейми. — Америка?

Голос его прозвучал ошеломленно, и удивляться этому не приходилось. Получалось, что шторм забросил нас самое меньшее на шестьсот миль.

— Америка, — тихо повторила я. — Новый Свет.

Пульс Джейми под моими пальцами ускорился, отзываясь на быстроту моего собственного.

Новый Свет. Убежище. Свобода.

— Да, — с готовностью подтвердила миссис Оливер, понятия не имевшая, что значит для нас это известие, но щедро одарявшая меня и Джейми радушной улыбкой. — Она самая, Америка.

Джейми расправил плечи и улыбнулся ей в ответ. Свежий ветерок шевелил его волосы, делая их похожими на колышущиеся языки пламени.

— В таком случае, мэм, меня зовут Джейми Фрэзер.

Он обратил ко мне сияющий взор своих голубых, словно небо у него за спиной, глаз и добавил:

— А это Клэр. Моя жена.

От автора

Автор пользуется случаем выразить глубочайшую благодарность всем, без чьего участия эта книга не появилась бы на свет, а именно:

Джеки Кантор, редчайшему и изумительному образцу редактора, искренне полагающему, что «хорошей книги должно быть много»; моему мужу Дагу Уоткинсу за его литературную наблюдательность и придирчивые заметки на полях («Опять соски!»), а также за шуточки, которые (по его мнению) я позаимствовала у него, чтобы вложить в уста Джеймса Фрэзера. Моей старшей дочке Лауре, сказавшей следующее: «Если ты снова заявишься к нам в класс на "встречу с писателем", будь добра, говори о книгах, а не о том, какой у кита пенис, ладно?»; моему сыну Сэмюэлю, который, гуляя в парке, спрашивает каждого встречного: «А ты читал мамины книжки?», и младшей дочурке Дженни, имеющей обыкновение говорить: «Мамочка, ну почему ты не накладываешь все время такой красивый макияж, как перед тем, как собираешься фотографироваться на обложку?»

Маргарет Дж. Кэмпбелл, ученой, Барри Фодгену, английскому поэту, и Пинденсу Синоле Олерозо Ловентону, активисту Гринписа, и Людовику, собаке, я искренне признательна за великодушное разрешение приписать некоторые присущие им характерные черты моим персонажам. (Правда, мистер Пинденс потребовал особо отметить тот факт, что Людо, его пес, никогда не пытался вступить в половую связь с какой-либо ногой, деревянной или нет, однако всецело признает мое право на художественный вымысел и с пониманием относится к концепции образа.)

Мое сердечное спасибо Пери Нолутону, не только превосходному литературному агенту, но и человеку, представляющему собой уникальный источник знаний как по части таких вещей, как швартовы, рангоут, стаксели и прочие морские термины, так и в столь различных областях, как тонкости французской грамматики и правильный способ свежевания оленей. Роберту Райфлу, замечательному знатоку того, что где растет и как какое растение выглядит. Кэтрин (по фамилии то ли Бойл, то ли Фрай, я, к сожалению, запамятовала) за полезные сведения о тропических болезнях, особенно за красочное описание повадок червей лоа-лоа. Майклу Ли Уэсту за подробное описание Ямайки, включавшее особенности местного диалекта и фольклорные сценки. Доктору Малуну Уэсту за знакомство с симптомами брюшного тифа. Уильяму Кроссу, Полу Блоку (равно как его отцу), Кристине By (и ее родителям) за неоценимую помощь во всем, касающемся языка, истории и традиций Китая. Моему свекру, мистеру Уоткинсу, как всегда одарявшему меня полезными сведениями насчет лошадиных статей и повадок. Пегги Линч, очень хотевшей узнать, что бы сказал Джейми, увидев фотографию своей дочери в бикини. Люси Бачан, рассказавшей мне историю о своем предке, спасшемся после побоища при Куллодене. Доктору Грею Холлу, консультировавшему меня по медицинской части. Брату Захарии, чьи критические комментарии я выслушала за ланчем. Сью Смайли, по прочтении предложившей добавить клятву на крови. Дэвиду Пиджавке, красочно описывавшему Ямайку и особенно то, как пахнет воздух после карибского урагана с ливнем. Айену Маккинону Тейлору и его брату Кинону Тейлору, вносившим поправки и предложения относительно правописания и использования терминов гэльского происхождения, и, наконец, как всегда, многочисленным завсегдатаям компьютерного литературного форума, в том числе Джанет Мак-Коннаги, Марте Бренгл, Акуа Лесли Хоуп, Джону Л. Майерсу, Джону Э. Симпсону-мл., Шерил Смит, Алит, Норману Шиммелю, Уолтеру Гауну, Карен Першинг, Маргарет Болл, Полу Солину, Диане Энджел, Дэвиду Хейфицу и многим другим, проявившим к моей книге интерес, оживленно ее обсуждавшим и смеявшимся там, где это было уместно.