Путь вашей жизни - [8]
Джо(про себя). В шестом заезде сегодня скачет лошадь по кличке Маккарти.
Дадли(в трубку). Алло! Алло, Элси? Элси?. (Голос его слабеет, колени тоже.) Боже мой! Она подошла к телефону… Элси, я в салуне Ника на Пасифик-стрит. Приходи сюда, мне нужно поговорить с тобой… Алло! Алло, Элси?. (В изумлении.) Неужто повесила трубку? Или нас разъединили? (Вешает трубку и подходит к стойке.)
Уэсли все еще играет на пианино. Гарри все еще танцует. Джо заводит большую игрушку и наблюдает, как она действует. Возвращается Ник.
Ник(глядя на игрушку). Ишь ты! Ловкая штука!
Джо. Сколько я выиграл?
Ник. А почем вы знаете, что выиграли?
Джо. Не прикидывайтесь дурачком. Он сказал, что Драгоценное Время обойдет всех на десять корпусов, верно? А ведь он влюблен.
Ник. Не знаю, как это вышло, но Драгоценное Время и впрямь выиграла. Вы получили восемьдесят долларов на ваши десять. Как это вам удается?
Джо(хохочет). Вера, мой друг! Вера! И намного она обошла других?
Ник. На полголовы. Загляните в программку, проверьте: самая медленная, самая дешевая, самая скверная лошаденка во всем заезде. Самый плохой жокей. С чего это мне так не везет?
Джо. Сколько вы проиграли?
Ник. Пятьдесят центов.
Джо. Вам вообще не следует играть.
Ник. Почему?
Джо. Вы всегда ставите пятьдесят центов. У вас не больше веры, чем у блохи. В этом все дело.
Гарри(кричит). Взгляните, Ник, как вам это понравится?
Гарри действительно трудится сейчас в поте лица; ноги и руки его в беспрерывном движении,
Ник(оборачивается, смотрит). Недурно. Ладно, оставайся. Сможешь обслуживать столики. (Уэсли.) Послушай, Уэсли. Сумеешь снова сыграть это сегодня вечером?
Уэсли(также оборачиваясь, но не переставая играть). Не могу вам сказать точно, мистер Ник. Я ведь играю просто так.
Ник. Ладно. Ты тоже оставайся. (Заходит за стойку.)
Атмосфера в салуне полна теперь теплоты и безыскусственности, чисто американской непринужденности. Каждый чист и добр и делает то, что, по его мнению, ему надлежит делать. В поведении всех сквозит убежденность и глубочайшая американская наивность. Никто ни с кем не враждует. Никто ни к кому не питает ненависти. Каждый живет и дает жить другим. Всякий следует предначертаниям своей судьбы, как он их понимает, или пытается избежать их, уверенный, что их следует сейчас избегать, или забыл о них на время, уверенный, что их следует забыть. Несмотря на то, что нет никого, кто не был бы сосредоточенно серьезен, все окрашено улыбкой я юмором. Ощущение такое, словно телом и духом каждый из присутствующих выбрался из навязанного людям состояния подавленности, раздражительности, боязливой неловкости и пребывает в более естественном для человека состоянии покоя и умиротворенности. Кого ни возьми, всякий по-своему вписывается в окружающую обстановку, вписывается самой своей сущностью: Уэсли играет лучше, чем когда бы то ни было, Гарри отбивает чечетку лучше, чем обычно, Ник за стойкой до блеска протирает посуду, Джо с улыбкой смотрит на свою игрушку. Дадли, правда, все еще не оправился от своих тревог, но теперь он по крайней мере тих и полон печальной уравновешенности. Уилли счастлив со своими шариками. Араб погружен в воспоминания о желанных сердцу местах и встречах.
И в этой атмосфере появляется Блик. Блик принадлежит к тому роду человеческих существ, которые внушают неприязнь с первого взгляда. Внешне он ничем не отличается от других. Физиономия у него самая заурядная. Никакого бросающегося в глаза изъяна в нем нет, и, однако, вы твердо знаете, что даже при самом снисходительном отношении человеком его считать нельзя. Это сильный мужчина, лишенный подлинной силы, сильный только среда слабых, ничтожество, притесняющее тех, кто слабей его.
Он входит как бы невзначай, словно он тут завсегдатай, и сразу же Гарри начинает замедлять свой танец.
Блик(елейно, с лживой фамильярностью). Привет, Ник.
Ник(прекращает работу, перегибается через стойку). Чего вам здесь нужно? Вы слишком важная птица для моей бедной пивнушки.
Блик(Польщенный). Ну ладно, ладно, Ник.
Ник. Из начальства ко мне сюда обычно никто не заглядывает. Нате вот, выпейте. (Достает бутылку виски.)
Блик. Спасибо, не пью.
Ник(пьет сам). Почему, позвольте узнать?
Блик. Я при исполнении служебных обязанностей.
Ник. Вы ведь из этой сволочной полиции нравов. А у меня здесь нравы самые что ни на есть чистые.
Блик(резко). У вас здесь ошиваются гулящие девки.
Ник(со злостью). Чего вы от меня хотите?
Блик(громко). Хочу просто предупредить вас, что с этим надо покончить.
Музыка прекращается. Заводная игрушка останавливается. Полная тишина. Атмосфера пронизана какой-то странной боязнью и ощущением разлада. Гарри не знает, куда девать руки и ноги. Беспомощно повисли руки Уэсли. Джо потихоньку отодвигает игрушку на край стола, живо заинтересованный тем, что происходит. Уилли перестает играть, оборачивается и ждет. Дадли выпрямляется весьма и весьма энергично, словно желая сказать: «Меня ничем не запугать. Я знаю, любовь — единственная стоящая штука на этом свете». Араб такой же, как всегда, только насторожился. Ник высокомерно безразличен. Несколько секунд длится это напряженное молчание, словно Блик ожидает, чтобы каждый осознал факт его присутствия. Ему явно льстит впечатление, которое он произвел на Гарри, Дадли, Уэсли к Уилли, но в то же время он слегка раздражен безразличием и недружелюбием Ника.
Жители американского городка Итака живут в своем маленьком и уютном мире. Только братья Улисс и Гомер нарушают их спокойствие: один – мелкими шалостями, другой – нежданными новостями. Гомер – старший мужчина в доме. Он разносит телеграммы горожанам: иногда это весточки от отцов, старших братьев и сыновей с далеких фронтов войны, которую вот-вот назовут мировой, а иногда это извещения для горожан от военного министерства. Они говорят о том, что их родные не вернутся домой никогда. Улиссу и Гомеру приходится не только слишком быстро взрослеть, но и самим, без чужих подсказок, разбираться в непонятных, жестоких и безумных правилах жизни.
Роман «Мама, я люблю тебя» занимает особое место в творчестве Уильяма Сарояна, писателя, чье имя стоит в одном ряду с такими титанами мировой литературы, как Фолкнер, Стейнбек, Хемингуэй.Мудрость детства — основа сюжета этой замечательной книги. Мир, увиденный глазами девятилетней девочки, преображается на глазах, ибо главный принцип этого чудесного превращения прост, как само детство: «Ищи всюду добро, а отыскав, выводи его в свет, и пусть оно будет свободным и гордым».В оформлении переплета использован рисунок В. Еклериса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жить» - это российская драма на тему смерти и жизни. Фильм режиссера Василия Сигарева представлял Россию в 2012 году на кинофестивале в Роттердаме. Сюжет фильма разбит на три истории, где для каждого героя уготована трагическая участь – гибель самых близких людей. В одной из сюжетных линии у ребенка умирает отец, в другой по жестокому стечению обстоятельств гибнет любимый человек героини, а в третей уж и вовсе ужасная ситуация – женщина теряет сразу двух дочерей-двойняшек. Цель режиссера и смысл фильма – показать зрителю силу потери и силу воли героя.
Пьеса «Игра снов» отличается глобальностью, фаустовской космичностью сюжета. Это одно из наиболее совершенных творений Августа Стриндберга, по его словам, «дитя моей величайшей боли».
Страна наша особенная. В ней за жизнь одного человека, какие-то там 70 с лишком лет, три раза менялись цивилизации. Причем каждая не только заставляла людей отказываться от убеждений, но заново переписывала историю, да по нескольку раз. Я хотел писать от истории. Я хотел жить в Истории. Ибо современность мне решительно не нравилась.Оставалось только выбрать век и найти в нем героя.«Есть два драматурга с одной фамилией. Один — автор «Сократа», «Нерона и Сенеки» и «Лунина», а другой — «Еще раз про любовь», «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано», «Она в отсутствии любви и смерти» и так далее.