Путь в бездне - [4]

Она что-то спросила, он что-то ей ответил. Как странно, фантастически не правдоподобно было идти сейчас, с ней рядом — Светкой Ланиной, здесь, во враждебном мире, во многих световых годах от Земли, спустя долгие, мучительные девять лет, проведенные на Тверди.

Так называли свою планету, ее жители — Твердь.

Ненавистная, удушающая, смертельно опасная, как гадюка — Твердь, о, как он ее ненавидел! И себя, живущего на ней, и ставшего ее частью. Девять лет потерянности, словно тебе вырвали душу, тупой безысходности, страха и притворства, бесплодных попыток найти выход и позорного, пьяного безумия.

— Светка!

Она спросила его по-мигорски:

— Ты куда меня ведешь, Сережка? Может пойдем обратно в сквер? Там, кажется, безопасно.

— Я живу в бараке, здесь, рядом. И больше ни слова по-русски!

Он, окрыленный их внезапной встречей, вдруг уверовал, что теперь все изменится к лучшему, что подошла к концу их «твердинскя эпопея», и каким-то еще непонятным образом, они покинут этот мир.

— Светка, мы обязательно отсюда выберемся. Вот увидишь.

В конце тинистой улицы, уже виднелся его барак, двухэтажный, как и все жилые бараки черных кварталов, с низким, дощатым забором, заброшенного палисадника.

Светлана Ланина критично, с улыбкой посмотрела Сергею в лицо. Он ожидал, что она сейчас скажет что-нибудь вроде — «ты так думаешь», или «хорошо бы, но»…

Она взяла у него промокшую от кефира авоську, глянула на ее содержимое и, покачав головой, сказала с усмешкой:

— Не обижайся, Сережка, но ты всегда был удивительным болваном.

* * *

Пили чай. Тосия Вак принесла из своей комнаты, расположенной на первом этаже, патефон и фанерную, обклеенную кусочками цветной бумаги, коробку с пластинками. Музыка, смешанная с шипением толстой, звукоснимающей иглы, наполнила собой, убогую комнату Сенчина, атмосферой уюта, которой у него давно не было.

Тосия Вак постелила на стол белоснежную скатерть, снова сходила к себе и вернулась, неся в руках блестящий жестяной поднос с фарфоровыми чашками и пузатым, в нарисованных маслом цветах, чайником для заварки. Посреди стола красовался ее же самовар. Самовар Сергея — страшный и запущенный, остался на кухне, стыдливо задвинутый Сенчиным под общий стол.

Тосия Вак спокойно, без выражения разглядывала сидевшую напротив нее Светлану. Та, держа чашку с чаем, слушала речь Сенчина, в которой он излагал историю нескольких лет, проведенных им на Тверди. Тосия изредка поправляла его, вставляя редкие комментарии, от которых Сергей, испытывая неловкость, и тут-же вносил в свой рассказ, коррективы.

Был за столом и четвертый собеседник — пятидесяти пятилетний мужчина, среднего роста, полноватый и лысеющий, кареглазый шатен, с круглым, добрым лицом. Его имя было Эвол. Эвол Кюмо. Он всегда, сколько Сергей его знал, одевался, как на праздник. Сегодня Эвол Кюмо одел серый, строгий костюм, под которым сияла белоснежная рубашка без галстука. На простом, добродушном, даже по-детски наивном лице Эвола Кюмо, застыло выражение удивления и восхищения.

Он во все глаза смотрел на Светлану, будто перед ним сидела не обычная молодая женщина, а невиданное до селе существо, залетевшее в комнату через форточку.

Эвол Кюмо работал врачом в одной больнице с Тосией Вак.

Сергей всегда обращался к нему на «вы», уважал, как надежного друга и человека не способного, по его мнению, на подлость.

Сенчин говорил:

— Потом, тетя Тося, помогла мне с документами, устроила в этой комнате.

— Это была та еще история, — вставила Тосия Вак: — Называется — подлог документов.

— Ну, а после я устроился в порт клепальщиком и работаю там по сей день.

Светка моргнула и спросила:

— Я чего-то не понимаю. Ты говорил, что тебя нашел Эвол, — при этом она посмотрела на последнего и улыбнулась ему: — Что значит «нашел»? На помойке, что ли, нашел? — она неопределенно пожала плечами, в ее глазах светился интерес: — Подробнее, если можно. Рассказчик из тебя…

Тосия Вак впервые за вечер, громко рассмеялась.

— Нашел. — и она покачала головой.

Сергей несколько стушевался, начал что-то невнятно и пространно объяснять, но тут вмешался Эвол.

— Ну, почему, сразу — на помойке?! Мы встретились с Сережей на улице, — говорил он старательно выбирая слова, вежливо и подчеркнуто тактично: — Он тогда был в трудном, я бы сказал, в безвыходном положении, и видя это, я решил ему помочь. Мы пришли к Тосии, а дальше вы знаете.

— Подобрал он Сергея. — вздохнув, сказала Тосия Вак: — Пьяного в подворотне, подобрал. Сережа был невменяем. Мы его долго приводили в чувства.

Светкино лицо просияло.

— Так, так, так. — сказала она: — Очень интересно.

— Ничего интересного. — промямлил Сергей: — Не стоит, тут…

— Он скромничает. — Тосия Вак взяла заварной чайник, подлила в чашку Сенчина: — Светочка, тебе добавить?

— Что? А, да, да, спасибо. — она посмотрела на Эвола, попросила: — Расскажите, пожалуйста, доктор эту… историю. Просто чудесное спасение какое-то.

Сенчин:

— Эвол, не слушайте ее.

Но Эвол Кюмо уже, видимо, что-то решил и начал говорить, глядя на Светлану, помешивая чайной ложкой, в почти пустой чашке:

— Ну, вообще-то, если уж, говорить…Одним словом — да. Я проходил мимо, было уже темно — работал допоздна, смотрю в переулке человек лежит. Бормочет что-то. Подошел, прислушался и понял, что его надо срочно куда-нибудь увести.