Путь тьмы - [19]

— Теперь что касается моего вопроса…

— Не так хорошо, как хотелось бы, — ответил дварф, помрачнев. — Конечно, не берусь судить за все — тут нужно еще проверять, слишком уж много шахт понарыли твои предки, но, боюсь, везде будет одинаково. Горы Ужаса слишком стары и слишком давно вырабатываются. А ваши имперские шахтеры оказались, как ни странно, не сильно хуже наших.

— Значит, пусто? — грустно спросил Шахрион, лелеющий надежду руками дварфов отыскать богатейшие залежи золота и драгоценностей, пропущенные добытчиками.

Лицо дварфа стало лукавым.

— Не совсем, владыка. Идем за мной.

Он привел его в небольшой уютный домик, в который неведомым образом хозяева успели натаскать ковры и волчьи шкуры. За несколькими столами сидели молодые девушки, вооружившиеся хитроумными инструментами и самозабвенно шлифовавшие драгоценные камни.

Они, как и кузнец до этого, были столь поглощены работой, что даже не заметили вошедших. Шахрион осторожно подошел к одному из столов и с трудом сдержал вздох восхищения — возле большой свечи блестели ограненными боками три изумруда каждый с фалангу мизинца размером, на другой стороне небольшой кучкой валялись необработанные самоцветы. Император осторожно взял один из камней и крутанул его в пальцах, любуясь совершенством формы, после чего вернул драгоценность обратно.

За одну такую игрушку можно купить десяток хороших мечей, даже если сбыть его по дешевке.

— И много у нас будет изумрудов? — задал император вопрос, когда глава рода повел его дальше.

— Не очень. Жила не самая богатая, но с полсотни крупных камней и около тысячи мелких, думаю, получим, а если повезет, то отыщется еще чего-нибудь.

— Что же, это лучше, чем ничего.

— Лучше, — согласился дварф, — но все равно не стоит рассчитывать на многое.

— И не думал, — ответил ему Шахрион. — Что скажешь про другие богатства гор?

— Великолепное железо, много угля. Нам не хватает только инструментов.

— Постараюсь достать, — пообещал император.

Они подошли к еще одному дому, из которого доносились негромкие голоса, и сильно пахло маслом.

— Идем, владыка, покажу тебе нашу небольшую мастерскую. Кажется, ты хотел ее видеть даже больше, чем кузню? — усмехнулся дварф.

Император кивнул.

— Да, это так. Не обижайся, достопочтенный, но вас слишком мало.

— Я и не обижаюсь, — пожал плечами глава рода, — ты спас всех и вправе распоряжаться нашими жизнями и знаниями так, как пожелаешь. Идем.

В мастерской трудились почти полтора десятка дварфов и, как ни странно, людей. Это были самые опытные, самые преданные и сильнее всего ненавидящие Лигу ремесленники, в надежности которых Шахрион почти не сомневался. Сейчас они усиленно впитывали вековую мудрость прирожденных ремесленников с юга.

Когда Шахрион с Тириксисом зашли, разговоры прекратились и все присутствующие упали на колени.

— Встаньте и не обращайте на меня внимание, — распорядился Шахрион. — У вас есть дела поважнее, чем протирать пол собственными штанами.

Его приказу подчинились и продолжили оборванную дискуссию, правда, поминутно поглядывая на владыку. Они изучали устройство арбалета — оружия, ненавидимого рыцарями Лиги, но, тем не менее, охотно покупаемого наемниками из-за своей мощности и простоты. Шахрион рассчитывал наладить массовое производство этого замечательного оружия уже в самое ближайшее время.

— Скажи, достопочтенный, — прошептал император дварфу, — Что будет, если ваши стрелы или мечи попадут в чужие руки? Смогут ли их опознать?

— Разве что, обратятся к духам и спросят тех, — не раздумывая, ответил глава рода, — да и то не факт, что поможет. Но гарантий тебе не дадут даже боги. Скажу так: стрелы и прочую мелочевку не отличит никто из живущих, а вот оружие и доспехи я бы поостерегся оставлять на поле боя.

— Я приму твой совет к сведению, — улыбнулся Шахрион. Ему в голову пришла хорошая идея. Быть может, в будущем получится ее как-нибудь использовать.

* * *

Пятый день третьего месяца 35-го года со дня окончания Последней войны, закат.

Шахрион никогда не понимал азартных игроков, не способных остановиться и просаживающих за карточным столом или с костями в руке все, вплоть до собственной одежды. Ему также было чуждо и упоение властью, даруемое ощущением собственного всемогущества и всесилия. Быть может, это происходило оттого, что ни всемогущим, ни всесильным Черный Властелин как раз и не являлся. Его судьбой — судьбой изгоя, жаждавшего расквитаться с многочисленными врагами, — правили совсем иные чувства. Однако же сейчас он начал ощущать необъяснимое удовольствие и радость, хотя мысль о том, что все запасы, накопленные за долгие годы, предстоит бросить на карточный стол, в игру, ставкой в которой будут жизни подданных и его собственная, не должна была способствовать душевному равновесию.

— Полагаю, что ситуация патовая. Даже если я поражу венценосца на следующем ходу, твой убийца успеет нанести удар возмездия, поэтому предлагаю ничью. — Император поднялся из-за стола и потянулся, и Тартионна, сидевшая напротив него, тотчас же встала.

— Соглашаюсь с твоим предложением, владыка, — улыбнулась женщина, покраснев. — Ты как всегда непобедим.