Путь тьмы - [12]

— Молодец, солдат, можешь идти.

Когда юноша покинул их, главный высокий сын лукаво улыбнулся Бирту.

— С почином тебя, генерал.

— Победа была предсказуема. Конные сотни благородных Царна и Ниста обеспечат нам контроль над имперским трактом, и уже через четыре дня армия будет под стенами Черной цитадели.

— Но не вся.

— Да, — поморщился генерал, — не вся. Личные войска принца, как Орден того и хотел, пойдут на восток — захватывать Зантиртан, а еще три тысячи займут прочие города и деревни страны. Указы его величества не обсуждаются, но я вновь повторю, что возражаю против этого.

— Почему же?

— Распыление сил на войне — преступно даже когда имеешь дело со столь слабым противником, как Империя. К тому же, я полагаю, что Шахрион запрется со своей армией в Черной Цитадели, а это мощная, почти неприступная твердыня. Мне понадобятся все имеющиеся силы, чтобы выкурить его оттуда, тем более что чародеи ничего не смогут поделать с заговоренными городскими стенами.

— Понимаю тебя, — кивнул высокий сын. — Но не могу поддержать — слово сказано.

— Сказано, — вяло подтвердил генерал. — А значит, по слову и быть.

— Вот видишь, благородный Бирт, ты сам все понимаешь, — снисходительно заметил священник.

— Не все. Мне не ясно для чего нам нужны деревни и городки, затерянные в лесной глуши. В них нет гарнизонов, нет складов, не уверен даже, что есть чем поживиться.

— Давайте дождемся утра, тогда вы все увидите своими глазами.

Генерал недоверчиво скосился на собеседника. Ему очень не понравился тон, которым были произнесены последние слова. Этот орденец, он как кошка — ласково мяучит, спрятав когти в мягких подушечках лап, но чуть что не по нему — чирк, и бритвенно острые лезвия устремляются в горло жертве.

— Как пожелаешь, высокий сын, — склонил он голову в поклоне. — Проклятый дождь! Ты как хочешь, а я собираюсь остаток ночи провести в шатре!

* * *

Пятый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.

Утром генерал в сопровождении личной свиты въехал в покоренный город. Основные силы армии вторжения уже маршировали по имперскому тракту, растянувшись змеей, и он спешил к своей армии, однако настоятельное приглашение высокого сына нельзя было просто взять и проигнорировать.

Уже на валу генерал услышал вопли, чередуемые мольбами о помощи, и нехорошие предчувствия, не оставлявшие его с утра, оформились в четкое ожидание беды. Сам город выглядел симпатично, тела убрали, а булыжные мостовые отмыли от крови. Вот только отчаяние, витавшее в воздухе, не давало сосредоточиться и нервировало даже лошадей, которые храпели и стремились пуститься вскачь, чтобы быстрее уйти прочь из этого места.

Чем ближе они подъезжали по узким улочкам к главной городской площади, тем громче становились крики и плачь и Бирт ускорился, догадываясь, свидетелем чего ему предстоит стать. Он не ошибся. Вся просторная площадь была оцеплена воинами в сюрко орденских цветов поверх хауберков. Внутри же кольца было не протолкнуться от людей, сжатых, словно селедки в бочке. Все выжившее население города было согнано на площадь и методично вырезалось.

— А, генерал, вы как раз вовремя, — Этит, с довольной улыбкой наблюдавший за экзекуцией, помахал Бирту рукой.

— Что, во имя Отца, происходит? — в ужасе воскликнул генерал, проезжая сквозь строй церковных солдат.

— Как это что? Зло должно быть истреблено, мы и так слишком долго позволяли его остаткам дышать воздухом!

Генерал видел всякое, но с подобным он сталкивался впервые: солдаты, орудуя копьями, согнали народ в плотную кучу и кололи, кололи, кололи, не разбирая, кому достанется удар — ребенку, старику, женщине. Люди кричали и падали, но кольцо неуклонно сжималось.

— Благословенный Этит, это же простые люди…

— Они служат Черному Властелину, значит, достойны казни.

— И дети тоже?

— И дети. Если они невиновны, Отец примет их и воздаст за муки.

Как раз в этот момент над площадью пронеся истошный детский крик, полный боли и страдания — копейщик Ордена, целившийся в маленькую девочку, попал в ее мать, которая заслонила дитя своим телом. Копье застряло в спине женщины, и тогда воин извлек боевой топор, которым снес ребенку голову с плеч.

— Разве это не прекрасно? — со счастливой улыбкой на лице спросил Этит.

— Прости, верховный сын, — ответил генерал, разворачивая коня, — мне нужно к войскам. Присоединяйся к нам, когда закончишь… свое богоугодное дело.

Он пришпорил своего скакуна, стремясь как можно быстрее оставить обреченных за спиной. Выехав на имперский тракт, генерал остановился, ожидая телохранителей. Мимо него маршировали отряды солдат, копьеносцы сменяли лучников, за ними неторопливо скакали всадники, сопровождаемые оруженосцами, а где-то там вдали, еще на своей земле, ползли обозы, и вся эта мощь должна была смять и растоптать армию империи, чтобы потом фанатики смогли вывести жителей каждой деревни, каждого города на площадь, дабы потоки их крови смыли грехи предков.

Бирт никак не мог взять себя в руки. Генерала трясло и ему очень хотелось напиться, а еще лучше — послать все это куда подальше и вернуться в родовой замок. К несчастью, он не мог позволить себе ни первого, ни второго. Не так полководец представлял себе грядущую компанию, совсем не так. Одна ночь, а ему уже не хочется попадать в историю.