Путь совершенства - [13]

2. Философия

Считающие Брюса Ли прежде всего мастером восточных единоборств наверняка удивятся, узнав, что его истинной страстью была философия. Еще удивительнее широта его познаний как восточной, так и западной философии.

Эти эссе написаны Ли преимущественно в годы учения в Вашингтонском университете, где его специальностью была философия. Этот период его жизни внес огромный вклад в расширение его интеллектуального кругозора и знакомство с западной теоретической мыслью. Он читал Платона, Дэвида Юма, Рене Декарта, Фому Аквинского (отец церкви, учение которого Ли, вероятно, также усвоил во время учебы в католической школе в Гонконге в 1950-е годы).

Более того, эти эссе раскрывают мыслительный процесс Ли в той области, которая касается его мировоззрения или метафизики. Его ранние исследования и представления о даосизме, в особенности метафизике монизма, не только не изменились после знакомства с лучшими доктринами западной теоретической мысли, но даже укрепились под их воздействием.

Однако еще интереснее то, что в этих эссе раскрываются темы, к пониманию и более убедительному выражению которых Ли придет с возрастом — в стремлении посеять семена самостоятельных научных изысканий и потребности рационального их обоснования. Они остаются в числе его самых красноречивых и продуманных сочинений.

2-A Почему я стал изучать философию

Когда я вернулся из Таиланда со съемочной группой киностудии «Голден Харвест» после завершения съемок фильма «Большой босс», многие люди принялись спрашивать меня: «Что заставило тебя отказаться от карьеры в Штатах, вернуться в Гонконг и сниматься в китайских фильмах?»

Наверняка имелось общее ощущение того, что работать в китайском кино чертовски трудно, ведь китайская киноиндустрия все еще оставалась такой слаборазвитой. Не могу найти простого ответа на вышеприведенный вопрос, за исключением того, что я китаец и должен исполнить свой долг как китаец. Правда состоит в том, что я — родившийся в Америке китаец. То, что я китаец, рожденный в Америке, могло быть случайностью, или же так устроил мой отец. В то время живущие в Штатах китайцы, преимущественно из провинции Гуандун, очень страдали от тоски по родине: ностальгия окутывала все, что было связано с их родной землей.

В этом контексте китайская опера с ее неповторимым китайским колоритом имела успех. Мой отец был известным артистом китайской оперы и пользовался большой популярностью. Поэтому много времени он проводил в Штатах. Я родился, когда он взял с собой мою мать в одну из своих постоянных гастрольных поездок.

Мой отец был известным артистом китайской оперы и пользовался большой популярностью. Поэтому много времени он проводил в Штатах. Я родился, когда он взял с собой мою мать в одну из своих постоянных гастрольных поездок.

Но отец не хотел, чтобы я получил американское образование. Когда мне пришла пора идти в школу, он отправил меня обратно в Гонконг — на вторую родину — к своим родственникам. В наследственности все дело или в окружении, но, учась в Гонконге, я очень любил сниматься в кино. Мой отец хорошо знал массу кинозвезд и режиссеров. Среди них был покойный мистер Чин Кам. Меня привели на студию и дали несколько ролей. Я начал играть эпизодические роли и постепенно стал звездой.

Это был важнейший в моей жизни опыт. Я впервые столкнулся с подлинной китайской культурой. Меня пленило ощущение причастности к великому. Тогда я еще не видел и не понимал, насколько сильно влияние окружения на формирование характера и личности. Тем не менее осознание себя «китайцем» зародилось именно тогда.

Ребенком и подростком я был сорванцом и вызывал сильное осуждение старших в семье. Я был очень озорной, агрессивный, вспыльчивый и жестокий. Моими «врагами» становились не только ровесники, но порой даже взрослые. Я никогда не думал, зачем дерусь. Моя первая мысль, если мне кто-то не нравился, — «Брось ему вызов!». Бросить вызов чем? В голову приходили только кулаки. Я считал, что победить — означает побить, но не мог понять, что победа силой — ненастоящая победа. Когда я поступил в Вашингтонский университет и начал изучать философию, мне стало стыдно за свою прежнюю незрелость.

Я считал, что победить — означает побить, но не мог понять, что победа силой — ненастоящая победа. Когда я поступил в Вашингтонский университет и начал изучать философию, мне стало стыдно за свою прежнюю незрелость.

Мои интересы в философии были напрямую связаны с детской драчливостью. Я часто задавался такими вопросами:

• Что следует за победой?

• Почему люди так ценят победу?

• Что такое «слава»?

• Какая «победа» считается «славной»?

Куратор помогал мне выбрать специальность и, видя мою любознательность, порекомендовал философию. Он сказал: «Философия расскажет тебе, в чем смысл жизни». Я сообщил родным и друзьям, что решил изучать философию, и все были очень удивлены. Никто не сомневался, что мне лучше изучать физическую культуру, ведь в свободное время я интересовался исключительно ею, с детства и до окончания средней школы я занимался только китайскими боевыми искусствами. И в самом деле, боевые искусства и философия кажутся полными антиподами. Однако мне представляется, что теория китайских боевых искусств весьма расплывчата.