Путь смертных - [10]

– И как она тебе показалась? – спросила Мина, снова поворачиваясь к ней.

– Вроде бы хорошо, – ответила Сара, прекрасно сознавая, что положение не позволяет ей дать более откровенный ответ.

На самом деле подумать, что у Роуз все хорошо, мог только тот, кто раньше ее никогда не встречал. Саре бросилось в глаза, какой угрюмый был у нее вид. Она заметила Роуз, когда они с хозяйкой выходили из лавки на Принсес-стрит. Миссис Шилдрейк остановилась обменяться любезностями с миссис Симпсон, и служанки – поскольку это не возбранялось – сделали то же самое, хотя их разговор и был более скованным. Как Сара и сказала Мине, она была лучше знакома с другой горничной Шилдрейков, Милли: с ней она чувствовала себя более свободно. Роуз, по выражению Милли, была «жизнерадостной» – что, по мнению Сары, являлось слишком вежливым эпитетом для девушки, которую сама она находила легкомысленной и самовлюбленной и которой инстиктивно сторонилась.

В тот день Роуз показалась ей какой-то подавленной; ее точно пригибала к земле ноша потяжелее тех свертков и пакетов, которые она тащила в руках. Роуз была очень бледной, с опухшими глазами и почти ничего не сказала Саре в ответ на осторожные расспросы о здоровье.

Сара бросила взгляд на хозяйку Роуз, тучную женщину примерно тех же лет, что и миссис Симпсон, хотя выглядела она гораздо старше. Отчасти из-за внешности, которой она явно уделяла не слишком много внимания, отчасти – из-за сурового, строгого вида.

Сара не слишком почтительно задумалась о том, каков же из себя ее муж, поскольку мистера Шилдрейка ей никогда видеть не доводилось.

Всем было известно, что характер у миссис Шилдрейк не самый простой и что девушки, служившие в ее доме, частенько от этого страдали. Роуз, без сомнения, доставалось больше других, но ее унылый, безжизненный вид вряд ли мог объясняться полученной от хозяйки взбучкой. Может, просто накопилось, мрачно подумала Сара, тревожась о собственном будущем. Если жизнь в услужении могла сделать такое с веселой кокеткой Роуз, во что же она превратит ее саму?

– Да не стой здесь просто так, – сказала Мина, уже совершенно забыв об их разговоре и об исчезновении Роуз. – Уверена, тебе есть чем заняться.

После того как ее таким образом отпустили, Сара вышла из комнаты и спустилась по лестнице, размышляя, сколько дел она могла бы переделать за время, ушедшее на то, чтобы втиснуть Мину в платье и укротить волосы. А сегодня ей вдобавок предстояло проветрить одну из гостевых спален для нового ученика доктора, который должен был прибыть сегодня.

Сара задумалась, нельзя ли будет как-то убедить его поухаживать за Миной. Тогда, по крайней мере, ее труд не пропадет втуне.

Глава 5

Рейвен шел по мосту, когда порыв ветра вынудил его схватиться за шляпу. Ледяной ветер принес с собой обещание суровой и неотвратимой зимы, и воспоминания об августовском тепле стали казаться какой-то забытой сказкой. Но ветер обещал и другое; он был холодным, но свежим и, казалось, сдул с Уилла ту всепроникающую липкую вонь, которая окружала его последние несколько лет. Здесь, на другой стороне Северного моста, лежал совершенно иной Эдинбург.

Он свернул на Принсес-стрит и прошел мимо аптекарской лавки Дункана и Флокхарта, зацепив взглядом свое отражение в витрине. Увиденное напомнило о том, что пусть запах Старого города и выветрился, его клеймо останется навсегда. Вся левая сторона лица страшно опухла, глаз заплыл, а на расцвеченной синяками скуле ярко выделялись швы. Из-под шляпы торчали во все стороны слипшиеся от крови волосы. Когда он доберется до Куин-стрит, доктор Симпсон, должно быть, отошлет его в Лечебницу, вместо того чтобы брать на службу.

Тротуары здесь были шире, а людей на них – меньше. Прохожие держались прямо и шагали с уверенным видом, но неторопливо, осматривая витрины.

Старый город по контрасту выглядел муравейником; его обитатели вечно спешили, пригнувшись, по узким и извилистым улочкам. Даже на мостовой, казалось, вовсе не было ни грязи, ни навоза, от которых на улицах вокруг Кэнонгейта было совершенно некуда деваться.

Когда Уилл свернул на Куин-стрит, прямо перед ним затормозил брум[20], запряженный парой красивых ухоженных лошадей, и Рейвен, рассеянно наблюдая за ними, подумал, что кучер, должно быть, выдрессировал животных облегчаться исключительно в бедной части города.

Номер пятьдесят два был одним из самых больших домов в этой части улицы – целых пять этажей, если считать подвал. Широкие, чисто выметенные ступени вели к парадному входу, обрамленному четырьмя колоннами. Даже перила блестели свежей краской, как бы давая понять, какие чистота и порядок ждут его внутри. Это навело Уилла на мысль о том, как сильно он опаздывает – все благодаря лаудануму Генри. Он задумался о том, что же сказать Симпсону. Быть может, для объяснения будет достаточно одного вида. А может, ему будет сказано, что место он потерял, поскольку не потрудился явиться вовремя в свой первый рабочий день…

Рейвен поправил шляпу, стараясь не думать, как выглядит его одежда, и взялся за медный дверной молоток. Но не успел он постучать, как дверь открылась и на улицу вылетел, чуть не сбив Уилла с ног, огромный пес, устремившийся к ожидавшему у тротуара бруму, причем кучер предупредительно открыл для него дверцу, будто собака лично приказала подать для себя экипаж.