Путь Подкидышей. книга 1 - ГРОШ - [55]

Собственное лицо в зеркале вдруг показалось ему каким-то незнакомым. Грош нахмурился. Все-таки он ужасно похож на брата... тьфу. На этого лорда Анджело. Грош нахмурился еще сильнее и бросил гребень. Тьфу еще раз. Такое прекрасное настроение стремительно портилось. Главное, мама неминуемо станет расспрашивать, осторожно вытягивать из него подробности... Что ей сказать? Она имеет право знать, что ее сестра жива, а племянник вовсе не убийца. А как сказать про другое – про то, что ему теперь известно, кто его отец? Рассказать все, не скрывая, а дальше что?..

– Грошик!..

Мама деликатно стукнула в дверь.

– Выгляни на минутку...

Грош высунул нос, и Магда, улыбаясь, приложила палец к губам и прошептала:

– Тссс... Иво пришел. Я его на кухню отправила. Пусть будет сюрприз. Он не знает, что ты вернулся.

Грош невольно вздохнул с облегчением – разговор с мамой откладывался. Молодец Мотыль!.. Вовремя появился.

Все было именно так, как представлял себе Грош: и восторженные похлопывания по плечам и по спине, и невнятные радостные возгласы, и штрудель, и кофе, и расспросы совсем не те, которых он боялся. Мотыля интересовала Сушь, еще больше интересовал оазис, и Грош охотно рассказывал.

Лорду Анджело, Кавалеру Тени, любимому племяннику короля, в этих рассказах не было места.

А потом Иво потащил друга гулять, и по пути Грош сказал ему, что больше не метаморф – вылечился Сушью.

Мотыль помолчал минуту, а потом сказал:

– Отличная новость, Купер. Но я – веришь? – все равно был бы рад, что ты вернулся. Даже если бы ты остался оборотнем. Я тут все думал, думал... Даже одну книжку прочитал, «Все, что вы хотели знать о метаморфозисе, но не решались спросить». Зацени названьице. Довольно дурацкая книжка, кстати. Но я... короче, почему-то решил, что ты никогда никого не тронул бы.

– Ты правильно решил, – ответил Грош неохотно. – У меня все проблемы были из-за того, что я не могу убивать. Только давай не будем сейчас об этом, ладно? Смотри, погода какая хорошая. Как по заказу.

Погода действительно была хороша – даже солнце выглянуло, и город как будто немного проснулся. На проспекте Тачек фокусник вынимал белого котенка из черной шляпы, прохожие улыбались, точно вдруг наступил праздник. Маленький беспризорник смотрел на фокусника, раскрыв рот. Грош пошарил в кармане и дал беспризорнику квотер, а Мотыль кинул несколько грошиков в шляпу артиста. Они потолкались немного в небольшой толпе зевак, наблюдая, как из рукавов драного плаща появляются разноцветные зонтики и веера, а потом, слегка озябнув, зашли в кафе на площади и заказали суп и жаркое.

– Ну ладно, – сказал Мотыль, приступая к еде. – А как ты назад-то вернулся? У байка ведь, наверное, горючка кончилась?

Грош сунул в рот ложку супа, обжегся и некоторое время дышал открытым ртом, смаргивая набежавшие слезы и одновременно лихорадочно выдумывая, что бы такое соврать. Наконец, продышавшись, он туманно ответил, так ничего и не придумав:

– Есть один путь. Я тебе потом расскажу.

Мотыль покладисто кивнул и стал с увлечением хлебать суп. Потом что-то вспомнил, опустил ложку и спросил:

– Ну, а Рыжая где?.. Ты с ней уже виделся?

У Гроша моментально пропал аппетит. Он возил ложкой в тарелке и молчал. Мотыль нахмурился.

– Вы что, поссорились? Она тебя бросила?

Грош покраснел.

– Почему это сразу она?.. А может, это я ее бросил?..

Иво задумчиво покачал головой.

– Нет, Купер. Она из таких барышень, которых не бросают. Да и они сами редко кого бросают, такие. Но если уж бросят – то все. Насовсем.

– Ну и ладно, – сказал Грош дрогнувшим голосом. – У нас с ней и не было ничего. Я вообще не знаю, с чего ты взял, что мы...

– Ешь давай, – перебил Иво и уткнулся в тарелку. – Смотреть на тебя хило. И был-то тощий, а сейчас вообще...

– Я наелся, – Грош отодвинул суп подальше. От запаха еды его затошнило. – Давай чаю возьмем.

– Бери, я пока доем, – Мотыль принялся за жаркое.

Грош помахал подавальщику и заказал чай с клюквенным мармеладом.

Чай отдавал рыбой, мармелад был слишком сладкий.

– Купер, – сказал Мотыль, внимательно посмотрев на друга, – по-моему, ты еще не совсем выздоровел. Наверное, тебе надо лежать, а не по улицам таскаться.

Грош с отсутствующим видом смотрел на экран небольшого тиви, висящий на стене кафе. Там три раскрашенные полуголые танцорки изображали степ-балет на музыку Се. Звук был приглушен, чтобы не мешать разговорам посетителей, и движения танцорок казались странно нелогичными. Мотыль отхлебнул чаю и зажмурился от наслаждения.

– Отличный чаек! Давно такого не пил.

Грош судорожно сглотнул и встал.

– Я на воздух выйду, – сказал он сдавленно. – Духота...

Он пошел к двери, и тут в кафе стало тихо. То есть, сначала громко, а потом сразу тихо. Посетители приподнимались с мест, и все смотрели куда-то за спину Гроша. Он обернулся. Взгляды людей были направлены на экран тиви. Танцорки исчезли, теперь там открывала и закрывала рот хорошенькая растерянная дикторша. Слышно было плохо, и Грош не понял, о чем речь. Потом кто-то прибавил звук.

– ... в связи с кончиной Его Величества Ибриса Восьмого, – прозвучало на все кафе.

Дикторша не выдержала и всхлипнула. Грош схватился за дверную ручку и стиснул ее так, что побелели пальцы. За столиками началось шевеление, вздохи, какая-то барышня громко расплакалась.