Путь один — в глубь себя - [159]

Таков тот, кого мы называем хорошим человеком, — тот, кто каким-то образом удерживает себя на дороге, кто лишь чуть-чуть подпитывает свои чувства. Чем больше ты их питаешь, тем выше степень твоего безумия. Следовательно, коренного отличия между нами и сумасшедшими нет. Мы отличаемся только степенью безумия. Некоторые чуть более безумны, другие — чуть менее; одни безумны на пятьдесят единиц, другие — на шестьдесят, третьи — на семьдесят... а есть и такие, которые достигли уровня в девяносто девять единиц, они вот-вот переступят грань! Да, разница только в степени. Там, где много хозяев, все заканчивается безумием. Безумие — это состояние, когда ты разломан, разорван на множество мелких кусочков.

Один хозяин — вот каково значение выражения «принять убежище в Раме, в существовании». Слово Рама не имеет никакого отношения к Раме, сыну князя Дашаратхи. Рама означает брахман, Божественное, которое находится в тебе.

Ты и есть существование!

Ты — не тело, ты — душа.

Если ты — это тело, чувства сведут тебя с ума. Если ты — душа, чувства постепенно ей сдадутся.

Это не означает, что человек, сдавшийся существованию, больше не будет есть или видеть красоту чистого неба; не означает это и того, что его слух больше не будет услаждать музыка. Но происходит одно революционное преобразование: его чувства сдаются существованию, а не наоборот. Его душа — не раб чувств, чувства становятся на службу душе.

А затем произойдет коренное изменение. Ты постепенно станешь замечать, что, когда тобой управляют чувства, музыка нравится тебе тем больше, чем более сексуальной она является. А сдаваясь существованию, ты обнаруживаешь, что сексуальная музыка — это вообще не музыка. Ты станешь воспринимать ее как досадный шум, такой же неблагозвучный и раздражающий, как и резкий свист. Вот почему звучание западной музыки напоминает удары. Такое чувство, что она выворачивает тебя, сотрясает, она не дарит тебе ощущения покоя. По мере того как чувства уступают душе, твоей музыкой станут киртан и бхайян; в твою музыку войдет духовность. Тогда, если музыка будет нарушать твой покой, тебе не захочется ее слушать.

Наступит миг, когда музыку ты будешь находить только в состоянии пустоты. Лишь тогда, когда все вокруг погружено в тишину, когда не слышно ни единого звука, лишь тогда ты откроешь звучание высшей музыки. Лишь тогда высший звук, который мы назвали омкар, звук ОМ... Это не звук, он не похож на звук, который издают струны вины — потому что это тоже удар. Здесь мы тоже бьем по струнам. Принято бить так, чтобы между ударами получался определенный ритм, но все же здесь есть удары.

Когда чувства уступают душе, начинаешь слышать музыку пустоты. Исчезнет секс, и появится любовь. Из музыки уйдут звуки, останется только пустота. Из секса уйдет сексуальность, останется только любовь. И это случится со всеми чувствами. Глаза постепенно перестанут интересоваться формами, им станет интересно бесформенное. Для глаз форма утратит свою красоту; вместо этого она станет помехой для созерцания прекрасного. Обретя способность по-настоящему видеть человека, ты обнаружишь, что его тело может быть сколь угодно красивым, но именно из-за тела красота человека блекнет. Не важно, насколько красиво тело, оно не может быть по-настоящему прекрасным. То есть тело искажает красоту человека. Красота будет идеальной, только когда не будет вообще никакого тела; тогда никакое тело ей не помешает.

Китайские мистики говорят, что, когда музыкант овладевает высотами и достигает полного совершенства в музыке, он ломает свой инструмент, поскольку теперь инструмент может только помешать. Когда скульптор открывает все секреты мастерства, он выбрасывает свои резцы и зубила, ведь теперь ему известно, что любое его творение не будет истинно прекрасным, так как резцы не могут вырезать бесформенное, они способны создать только форму. Форма может быть сколь угодно прекрасной, все равно этого не достаточно, ведь она не может быть идеальной, ее всегда можно еще немного улучшить, а потом — еще немного; здесь нет предела совершенству.

Бесформенное безупречно. В нем нет места усовершенствованиям.

Твои глаза будут по-прежнему видеть красоту, но в бесформенном, а не в форме. Ты и теперь будешь получать удовольствие от еды, но, что именно ты ешь, будет для тебя несущественно; главной для тебя станет сокрытая в еде жизненная сила.

Именно об этом состоянии мудрецы Упанишад говорили «Аннум Брахма»: еда — это Божественное. Ты, наверное, даже не задумывался, насколько божественной может быть еда. Как хлеб может быть божественным? А если ты обратишься за разъяснениями к ученым мужам, они по-нарасскажут тебе такой чепухи!

«Еда — это Божественное» — это переживание такого состояния, когда чувства сдались душе. Тогда ты увидишь Божественное даже в хлебе — хлеб станет лишь внешней оболочкой, а Божественное будет реальностью, наполняющей его изнутри. Тогда хлеб войдет в твое тело, а потом покинет его, но Божественное в тебе останется. Тогда всеми своими чувствами ты будешь ощущать в этом мире Брахмана.

Пока ты являешься рабом своих чувств, даже в Божественном ты будешь’видеть этот мир. В день, когда ты