Путь на Хризокерас - [13]

— Да, все ответы уже здесь, — повторил он в ответ на недоуменный взгляд короля, — нужно лишь открыть их на нужном месте. Итак, первый вопрос. В чем истоки такой яростной поддержки папой Иннокентием ваших усилий по очистке Святой Земли от сарацинов и язычников?

Святые реликвии?

Король вернул почтенному историку его ядовитую усмешку и кивком потребовал продолжения.

— В действительности, папа здесь не одинок. Он лишь продолжает политику многих поколений церковных иерархов. Политику, направленную на обуздание войны в землях, попавших под длань святой католической церкви. Давайте посмотрим, что нашла церковь на землях, населенных осевшими здесь германцами, что приняли семь-восемь столетий назад христову веру!

Господин Гольдберг неожиданно резво вскочил, подбежал к одному из стеллажей, вытащил толстую книгу в телячьем переплете, рывком раскрыл.

— Это "История франков" Григория Турского. Писана шесть столетий назад. Франкские королевства уже приняли христианство. Но что ж находит в них епископ славного города Тура? — Историк опустил глаза и начал весьма бегло озвучивать латинский текст:

"… Герменефред восстал против брата и, послав к королю Теодориху тайных послов, предложил ему принять участие в преследовании своего брата. При этом он сказал: "Если ты убьешь его, мы поровну поделим его королевство". Обрадованный этим известием, Теодорих направился к нему с войском…"

Наугад перевернув десятка два листов тяжелого, плотного пергамента, господин Гольдберг вновь, причем совершенно наугад, продолжил:

"… Хлотарь же и Хильдеберт направились в Бургундию и, осадив Отён и обратив в бегство Годомара, заняли всю Бургундию…"

Снова несколько лихорадочно пролистанных страниц и вновь наугад, с первого попавшегося места:

"…А Теодорих с войском пришел в Овернь, всю ее опустошил и разорил…"

Еще десяток страниц, и вновь первый попавшийся абзац:

"… А король Хильдеберт, пока Хлотарь воевал с саксами, пришел в Реймскую Шампань, дошел до самого города Реймса, все опустошая грабежами и пожарами…"

— Я могу переворачивать эти листы до бесконечности, и везде мы увидим одно и то же. Войну, набеги, грабежи, разорение. Да вот, ваше величество, не угодно ли попробовать самому? Открывайте на любой странице, читайте любой абзац.

Заинтересовавшийся столь необычным развлечением король взял тяжелый фолиант, перевернул сразу десятка три страниц и начал читать прямо сверху:

"…Большинство деревень, расположенных вокруг Парижа, он, Сигиберт, также сжег тогда, и вражеское войско разграбило как дома, так и прочее имущество, а жители были уведены даже в плен, хотя король Сигиберт давал клятву, что этого не будет…"

— Ну, допустим. — Король закрыл "Историю Франков" и внимательно посмотрел на колдуна и астролога. — И что из этого следует?

— Да все очень просто, мессир. Свою пятую книгу Григорий Турский начинает почти со стенаниями: "Мне опостылело рассказывать о раздорах и междоусобных войнах, которые весьма ослабляют франкский народ и его королевство…". Но истина, как всегда не в том, что сказано, а том, о чем умолчано. Весьма возможно, что епископ Григорий действительно беспокоился о судьбах франкского королевства и народа франков. Но уверен, еще больше его беспокоило другое. Когда ревут пожары и грохочут копыта, очень трудно расслышать голос, раздающийся с амвона. А чем еще, кроме слов, может святая Церковь крепить и приумножать свою власть над душами пасомого ею стада Божия?

— Ну да, ну да, власть, а что же еще… — пробормотал король, давая знак собеседнику не прерываться.

— Однако Церковь способна не только наблюдать и писать хроники, — не стал чиниться почтенный историк, продолжая свою импровизированную лекцию. При этом он вытащил из кучи книг на столе какой-то свиток и, разворачивая его, продолжил. — Она способна еще и действовать. В 990 году епископ Ги Анжуйский созвал в Ле-Пюи нескольких прелатов южных провинций. Результатом этой встречи явилось очень важное обращение, адресованное всем добрым христианам и сынам Церкви. — Господин Гольдберг подошел со свитком поближе к канделябру и, тщательно всматриваясь в текст, начал читать:

"Пусть отныне во всех епископствах и графствах никто не врывается силою в церкви; пусть никто не угоняет коней, не крадет птицу, быков, коров, ослов и ослиц с их ношей, баранов, как и свиней. Пусть никто не уводит людей на строительство или осаду замков, если эти люди не живут на принадлежащей ему земле, в его вотчине, в его бенефиции. Пусть духовные лица не носят мирского оружия, пусть никто не причиняет вреда монахам или их товарищам, путешествующим безоружными. Пусть только епископы и архидиаконы, которым не выплатили подати, имеют на это право. Пусть никто не задерживает крестьянина или крестьянку, чтобы принудить их заплатить выкуп"

— С этого обращения двести с лишним лет назад началось…

— … движение Божьего мира, — прервал его король, — я понял, о чем вы ведет речь. Но какое это имеет отношение к… — Ричард вдруг задумался и, погрузившись в себя, замолчал.

— Да, движение Божьего мира, — ничуть не смутившись, продолжил окончательно протрезвевший и впавший в лекторский экстаз историк. — Если ассамблея в Ле-Пюи насчитывала всего лишь несколько прелатов, то через два года уже более крупная ассамблея Божьего мира собирается в Шарру, что находится в Пуату, в пятидесяти лье на восток отсюда. И вновь созванные по инициативе целого ряда епископов рыцари приносят клятвы больше не нападать на "бедных" под угрозой церковных санкций. А через тридцать с лишним лет мы можем наблюдать, как Роберт Благочестивый созывает в 1024 году уже всеобщую ассамблею, на которую собираются священники, аббаты, сеньоры, крестьяне со всей Франции.