Путь Малфоя - [61]

«Смотри и запоминай», — прямо в голове молодого волшебника прозвучал голос правителя, а затем мир подёрнулся рябью…

…чтобы в следующий миг Тиррел обнаружил себя стоящим в своей комнате в башне замка Драконьего Камня.

На пару секунд молодой мужчина даже подумал, что переместился сюда при помощи аппарации, либо же король каким-то образом забросил его в спальню… зачем-то. Только вот тело совершенно не слушалось, а появившаяся перед ним львичка выглядела, как бездушная кукла… или же существо под империусом.

«Что происходит?» — мысленно воскликнул Егор.

= «Запоминай движения и слова. А ещё лучше — учись думать своей головой. Ты — волшебник, а не простолюдин. Если сказано, что зверолюдам запрещено покидать Драконий Камень, это лишь значит, что нужно воспользоваться трансфигурацией живого в живое», — пока Визерис «говорил», рука Эйгона сама собой описала магический узор при помощи волшебной палочки, а губы произнесли слова, после которых львица стала обычной девушкой…

…и тут же видение прервалось, оставив парня стоять в тронном зале, под десятками, сотнями, а то и тысячами взглядов.

— Закон един для всех, — спокойно констатировал правитель Вестероса. — Ты и сам должен понимать угрозу, которую несёт твоя просьба для той, кого ты хочешь забрать.

— Понимаю… Ваше Величество, — Тиррел поклонился, пытаясь собрать мысли в кучку и внутренне ликуя (с одной стороны, Таргариен ему отказал, что видели все, с другой же — показал способ обойти запрет, да ещё убедив окружающих в том, что девушка, которая будет рядом с юным волшебником — это новая пассия, которая не имеет отношения к Драконьему Камню). — Благодарю вас за вашу мудрость.

* * *

«Перерожденец, но такой балбес… Впрочем, до того идиота, который догадался попросить «Ночь наедине с принцессой Белладонной», ему ещё далеко. Ладно уж, после мероприятия переговорю с Томеном, чтобы подготовил девочку. Раз уж у них всё серьёзно, то было бы глупо не помочь, тем самым заработав себе авторитет в глазах перспективного подданного», — отмахнувшись от воспоминаний о том, как одного наглого мальчишку оставили один на один с моей дочерью, предварительно заковав в колодки и опоив зельями, возвращаюсь к церемонии.

После того как последняя просьба была удовлетворена (стоит заметить, что после отказа Егору, многие решили поумерить аппетит), обвожу взглядом тронный зал и произношу ставшую традиционной фразу:

— Есть ли среди присутствующих тот или та, кто желает бросить мне вызов за право сидеть на этом троне?

Эхо моих слов ещё не затихло, как наглым голосом, в котором ощущался вызов, прозвучал ответ:

— Я, Сириус Таргариен, бросаю тебе вызов!

(3)

— Вызов принят, — прозвучал ровный голос короля, что послужило своеобразным сигналом для придворных и гостей, буквально взорвавшихся обсуждениями неожиданного изменения в программе, успевшей стать своеобразной традицией (церемония принесения клятв, затем показательная дуэль венценосных особ, ну и фуршет, где обсуждаются дела политики, экономики, промышленности, армии, веры и образования). — Приготовить барьеры!

Зычный голос Визериса разнёсся по залу, заглушая все разговоры, а затем правитель — хотя, какой он, к Неведомому, правитель? — единым текучим движением поднялся на ноги, чтобы мягкой походкой опытного бойца спуститься с тронного возвышения. Каждое его движение было выверено до совершенства, взгляд выражал уверенность и доброжелательность, а осанка демонстрировала несгибаемый дух…

Сириус (светловолосый молодой мужчина двадцати одного года, с длинными платиновыми волосами и фиалковыми глазами, острыми чертами лица, высоким ростом и развитой мускулатурой) скинул с плеч тёмно-багряную мантию, оставшись в белой рубашке и строгих чёрных брюках, моду на которые ввёл его отец. Волшебная палочка выскользнула из рукава и легла в ладонь своему хозяину, буквально обжигая кожу скрытой в ней силой, напоминая обо всех испытаниях, которые пришлось пережить ради её получения, от сдирания кожи со спины и до посещения языческих храмов…

Двое мужчин, выглядящих примерно как ровесники, в которых лишь слепец не увидел бы семейного сходства, одновременно вошли в пределы прямоугольной фигуры, которую когда-то сам король начертил на полу. Тут же очерченную площадку отгородили магические поля, кажущиеся невероятно тонкими и почти незаметными, но вместе с тем остающиеся несокрушимой преградой, которую в случае нужды придётся ковырять минут десять-пятнадцать всем волшебникам из тех, кто находятся в замке.

— А ты подрос, сын, — слегка улыбнулся старший Таргариен, шутливо салютуя противнику волшебной палочкой. — Ты уж полегче со своим стариком, а то ведь я уже не молод: забывчивость, жадность, лень… Вон сколько заболеваний приходится лечить.

«Мать рассказала о том, что я в городе», — быстро понял третий сын короля Вестероса, на миг скосив взгляд на молодую и прекрасную женщину, взгляд фиалковых глаз которой был полон тепла и любви…

— Отдохнуть тебе надо, «старик», — усмехнулся Сириус, ответно салютуя человеку, которого любил и ненавидел, которым восхищался и… коего презирал. — Совсем себя не бережёшь.