Путь к звёздам - [148]

Многое ли могло значить состояние потрёпанной телесной оболочки в форме усталой тридцативосьмилетней женщины — ходячего разъёма для нейропроцессора и точки входа в систему управления «Пегасом»? Ведь её сознание всё равно большую часть времени находится за пределами этого мешка с костями — витает между отсеками корабля, шерстит по приборным панелям и датчикам, либо неслышно скользит за бортом, в холодной темноте космоса.

Вздохнув, Саша ответила:

— Никто не говорил, что быть капитаном межзвёздного корабля легко. Я сама на это подписалась!

— Но это вовсе не значит, что ты должна убить себя, доказывая всем, что ты на это способна, — возразила Джилл. — Ты не только капитан этой посудины, но ещё и наш друг, ты этого ещё не забыла?

Под обеспокоенными взглядами друзей Саша устало развела руками и сказала:

— Эй, перестаньте. Я ведь знаю, что вы обо мне беспокоитесь. И понимаю, что я в последнее время не особо себя щадила. Но самое трудное уже позади. Путь к Тау Кита я проведу так же, как и мы все, в состоянии криосна. Уж за сорок-то лет, думаю, выспаться успею.

«37 земных лет, 293 земных суток и 12 часов» — подсказала ей дополненная реальность точный срок, на который пассажирам «Пегаса» предстояло погрузиться в криокапсулы. Члены экипажа пробудут в состоянии гибернации лишь немногим меньше пассажиров — погрузятся в сон последними и проснуться первыми с разницей всего в пару-тройку недель.

Разговор прервал голос пилота, сообщившего через интерком, что космолёт готовится к отстыковке от «Gateway». Дежурный работник станции проплыл по пассажирскому салону, убеждаясь, что все надлежащим образом пристёгнуты к креслам, и, сделав пару замечаний, выпорхнул из салона. Шипение герметично затворяющейся двери возвестило о том, что «Gateway» окончательно остаётся позади. Им предстоял 3,5-часовой полёт на Землю.

Умостив спину в кресле, Тёрнер устало прикрыла веки, надеясь, что её, как нередко бывало прежде во время таких перелётов, сморит сон. Но капризный Морфей приходить не желал. В голове бурлила каша, которая не упорядочивалась, а становилась лишь более грандиозной из-за колоссальной мощи нейроядра, подстёгивающего усталый мозг, словно лошадиная доза метамфетаминов, принятая измождённым стариком с болезнью Альцгеймера.

«Отключить нейросеть» — пронеслись в её голове волшебные слова, которые давно стоило произнести её губам. Но губы не делали этого, замирая в нерешительности перед перспективой превращения в немощную интеллектуальную калеку, жалкие возможности измождённого мозга которой не шли ни в какое сравнение с могуществом «Omniverse». Так люди с плохим зрением, привыкшие к его аппаратному усилению, панически боялись остаться наедине со своей подслеповатостью, даже тогда, когда орлиное зрение им не требовалось.

«Ещё рано. Я пока не могу себе этого позволить» — малодушно сказала себе она, так и не решившись ввести себя в гулкую тишину цифрового вакуума. Не открывая глаз, чтобы друзья принимали её за спящую и больше не задавали вопросов, частью своего сознания она продолжала воспринимать звуки бесед других пассажиров, в то время, когда остальная часть продолжала носиться среди информационных облаков, фрагментов записей, вычислений и умозаключений, которые в гораздо большей мере принадлежали «Афине», чем ей самой.

— Всегда удивлялась этой её способности дрыхнуть в таких условиях, — поразилась Джилл, в чьих глазах нарастала тревога по мере того, как космолёт набирал скорость, а их прижимало к сиденьям из-за перегрузки. — Но я несказанно рада видеть, что она ещё хотя бы иногда спит.

— Ну что, признавайтесь, кто где будет встречать своё последнее Рождество на Земле? — бодро спросила Мари, чтобы отвлечь всех от мыслей о дискомфортном полёте.

Джилл пожала плечами.

— Ко дню рождению Иисуса Христа индуисты относятся довольно прозаично. А из меня, по правде говоря, и индуистка вышла плохенькая. Так что я решила посвятить эти две недели тому, что давно мечтала, но не решалась сделать. Повезу маму, которая никогда не покидала штат Раджастан, в солнечную Калифорнию. В СБ считают, что со стороны Штатов нам ничего больше не угрожает. А Калифорнийская республика — как-никак, уже полвека как независимое государство. Кстати, настоящая Мекка для нас, вегетарианцев — единственная страна в мире, где выращивание животных для сельскохозяйственных целей и употребление их мяса в пищу уголовно преследуется.

— С ума они там сошли, — прыснул Перкинс, не разделяющий вегетарианских наклонностей Джилл. — Но с мамкой это ты круто придумала.

— Ага. Она бы в жизни на это не согласилась. Вы вряд ли встречали таких домоседок, как моя матушка, которые так же недоверчиво относились бы «ко всем этим мегаполисам и курортам». Но отказать дочери, которая собирается улетать на другую планету, в её последние дни на Земле, оказалось выше её сил. Мы поселимся в номерах-люкс в пятизвёздочном отеле. Будем ходить по салонам красоты, бутикам, ресторанам, гулять по Голливуду, ездить по окрестностям, сорить деньгами налево и направо. На кой ляд мне сдались мои сбережения на Земле-2?! Мама, конечно, будет ахать и хвататься за сердце из-за такого транжирства. Будет читать мне морали о том, что лучше бы я отдала всё нуждающимся, а последние дни на Земле посвятила бы своей карме. Но я уж выдержу как-нибудь её нравоучения недельку. А потом — прямым рейсом на Бора-Бора.