Путь к звёздам - [5]

   - Стоять, козёл!

   Вообще-то вместо выкрика Вовка хотел дать короткую очередь - и всё. Финал, точка, решён вопрос. Но снова сработали какие-то инстинкты - в бело-голубом мощном луче Вовка увидел буквально влипнувшую в обитую серым гипсокартоном стену маленькую бесформенную фигурку. И вместо пуль послал слова. Правда, эффект оказался почти таким же, как от пуль. Поднимаясь, Вовка удивлённо всматривался в посетителя склада. Ворох тряпок, в котором с трудом можно было узнать пуховик, меховую шапку, тёплые штаны, вроде бы - утеплённые кроссовки. Всё это обмотано-перемотано для тепла разной рванью. Этот двигающийся кулёк мелко дрожал, как будто его било током. Но молча, не издавая больше ни единого звука.

   Вовка на всякий случай осмотрелся снова, посветил вокруг, хотя и слух и инстинкты подсказывали ему, что тут больше нет никого. Потом неспешно поднялся и подошёл к гостю. Дёрнул на его лице рыже-чёрное тряпьё - вроде маски.

   На него с серого от въевшейся грязи лица смотрели полные ужаса остановившиеся светло-карие глаза, огромные и мокрые от слёз, которые не могли пролиться от страха. Дрожал приоткрытый беспомощно рот.

   Это был ребёнок. Лет 6-8.

   Вовка изумлённо отстранился. Спросил резко, чтобы убедиться:

   - Ты один?

   Вместо ответа малыш быстро закрыл лицо обеими руками - жутким и наивным жестом, который, видимо, у детей ничто не может изжить: если я не вижу страшного, то оно тоже меня не увидит и уйдёт, не тронет, минует.

   Вовка постоял напротив ребёнка с полминуты. Размышлял, разглядывал такую неожиданную, почти сказочную находку. Потом спокойно взял его за шиворот и потащил за собой. Тот вскрикнул - слабо, обморочно - и попытался укусить Вовку, но получил сильный и точный удар в грудь кулаком.

   - Иди за мной, - тихо, но зло сказал Вовка задохнувшемуся мальчишке. - Или я тебя пристрелю прямо тут. Ну?!

   Рывок за шиворот. Мальчишка сник и, прижав к груди кулак, потащился за Вовкой...

   ... - Рюкзак клади сюда, - Вовка закрыл шлюз, ткнул на пол у двери. - И стой, жди, я сейчас.

   Навьюченный найдёныш тяжело дышал и даже пошатывался - рюкзак был нелёгким - и груз скинул с явным облегчением. И остался стоять на месте, вроде бы глядя в пол - но в то же время явно озираясь. Вовка, раздеваясь, бросил на незваного-нежданого гостя взгляд и усмехнулся - любопытство у него всё ещё сильнее страха, хорошо.

   - Ты говорить умеешь? - спросил он ставя на печку, которая ещё не успела прогореть, цинковый таз и наливая в него ту воду, которая оставалась в принесённой в прошлый раз бутыли. Вопрос когда-то мог бы показаться глупым. Когда-то - да. Не сейчас.

   - Да, - раздался еле слышный писк из тряпок.

   - И меня понимаешь, всё понимаешь, что я говорю? - Вовка подошёл ближе, всмотрелся в лицо ребёнка.

   - Да, - вроде бы кивок.

   - Тогда раздевайся. Тебя надо вымыть... Быстро раздевайся, я сказал! - повысил Вовка голос, видя, что тот испуганно медлит...

   ...Одежда на мальчишке - это оказался мальчишка - разваливалась под пальцами. И была мала, а для тепла использованы всякие накрученные тут и там тряпки. Видимо, он не снимал её уже давно. Нижние штаны были мокрые - описался от страха там, на складе. Вовка покривился, но без особой брезгливости, скорей по привычке. От найдёныша в тепле начало отвратительно вонять, но это был запах не болезни какой-то, а просто предельной запущенности.

   Мальчишка был невероятно, ужасающе грязный и ещё - ещё вшивый. Длинные волосы, намертво сбитые в сплошную густую массу, кишели этими тварями. Но, хотя и голодный - не истощённый. Видимо, ему тоже повезло с едой, а когда она кончилась - ясное дело, выполз искать ещё. И не нашёл, где ему... Хотя - ха, нашёл как раз... Как ещё с ума не сошёл или не одичал совсем. Хотя мелкие - им сходить особо не с чего.

   Вшей подхватить - вот этого Вовка побаивался сильно. У него их никогда не было, даже в самые тяжёлые дни, и начинать знакомство он не собирался. Поэтому первым делом просто-напросто обрил пацана наголо станком, поставив его на свету около открученной почти на полную мощность лампы и внимательно глядя, чтобы ни одна тварька никуда не уползла. Потом старательно упаковал рваньё и состриженные колтуны в мыльной пене в плотный пакет - и вышвырнул его в коридор. Мальчишка стоял на том месте, куда его поставил Вовка, вздрагивал и переминался с ноги на ногу. Молчал, только иногда хлюпал носом - не от простуды, от страха, наверное.

   - Холодно, - наконец робко выдохнул он. Вовка хмыкнул, попробовал пальцем воду, вытер палец о штаны и спросил:

   - Ты человечину ел?

   - Нет, - мотание головы, не поспешное, а скорей испуганное и искреннее. - Я консервы ел. Там много было. И такие в пакетиках... сухие палочки и завитушки. И печеньки.

   - Ясно, - Вовка не стал уточнять, где это "там", потому что раз пацан оттуда вылез в жуть снаружи - значит, "там" уже ничего не осталось. - А с тобой был ещё кто-нибудь?

   - Неееет... - выдох и всхлип.

   - Ладно, тоже ясно... - Вовка опять побулькал пальцем в тазу. - Сам сможешь вымыться?..

   ...Им двигала вовсе не доброта или гуманность. Пятнадцатилетний подросток, который потерял всё на свете, включая привычный мир... а потом потерял и тот мир, который пришёл было привычному на смену - и попал, похоже, в ад... а потом убил двух ровесников и ровесницу - которые, впрочем, пытались втроём убить его, так что всё логично... и ещё много кого убил, от крыс до взрослых убийц... - так вот, такой подросток не будет маяться добротой или гуманностью.