Путь к солнцу - [123]

— А другие девочки, которых не нашли? — спросил он.

Портер покачал головой.

— Они были из Мексики. Думаю, их кому-то перепродали.

— Значит, все продолжается, — сказал Томас. — Этому никогда не будет конца, да?

Портер пожал плечами:

— Если и будет, то не на нашем веку.

— В чем же хорошие новости?

Лицо Портера немного прояснилось.

— Если не считать гибели Дефо, операция по раскрытию преступной сети, организованной Кляйном, прошла блестяще. Мы освободили шестьдесят одну девушку в восьми городах. Тридцать пять из них — несовершеннолетние. Сорок преступников оказались за решеткой. Мы прикрыли Кэндиленд и получили доступ к его компьютерам. Извращенцы со всего мира теперь находятся под нашим наблюдением. Двадцать миллионов долларов на офшорных счетах ждут перевода в казну. Кроме того, это потрясающий пиар-ход. Все в Вашингтоне просто счастливы.

— Я рад за них, — немного хмуро заметил Томас. Ему не хотелось быть таким мрачным, но известие о смерти Эбби выбило его из колеи. В сотый раз он упрекнул себя, что не успел засечь черный джип, увозивший девочку в могилу. Если бы тогда он бежал быстрее…

— А какая вторая хорошая новость? — спросил он.

Портер уловил перемену в его настроении и постарался развеять тягостное впечатление.

— Я думаю, нам удастся отправить Зиту домой до праздника Холи. Заместитель главы ФБР и индийский посол в США приняли ее дело близко к сердцу. Нам приходится буквально сдвигать горы с этими бюрократическими проволочками, но я смею надеяться, что все сработает.

Томас кивнул.

— Как она?

Портер усмехнулся:

— О, она держится превосходно. Настоящий несгибаемый боец. За последние три дня ей не дали и минуты посидеть спокойно — из квартиры наверх в конференц-зал, из конференц-зала в ювенальный суд графства Фултон, из суда снова в квартиру, но никто не услышал от нее ни единой жалобы. ФБР приставило к ней психолога, агента Додд. Она хорошая женщина, имеет степень по детской психологии и очень добрая. Насколько я слышал, они подружились. Должен сказать, Зита — настоящий кладезь информации. Ее показаний хватит на то, чтобы засадить людей, связанных с Кэндилендом, за решетку на пару сотен лет.

— Когда я смогу с ней увидеться? — спросил Томас.

В ночь операции, после того как все было закончено, Зиту увезли из дома Кляйнов в патрульной машине, и из соображений безопасности агент Притчетт отвечал на все просьбы Томаса о встрече отказом.

— Возможно, только в самолете, — с сожалением сказал Портер. — Извини. Ничего не поделаешь.

— В таком случае я бы хотел уладить кое-какие личные дела. Как ты думаешь, если я уеду из города на пару дней, Ромеро откусит мне голову?

Портер засмеялся:

— Я буду держать его на поводке. Только вернись до двадцать третьего. Если все сложится удачно, на следующий день ты и Зита будете уже лететь в Мумбай.

Томас поднял бровь.

— За счет высших федеральных органов государственной власти США?

Портер кивнул:

— Наши налоги работают на нас.

— Прекрасно. Теперь, если мы закончили, могу я сделать телефонный звонок?

Портер встал.

— Свобода слова гарантируется тебе конституцией. Как ты собираешься ее использовать за пределами этого помещения — твое личное дело. — Он сделал многозначительную паузу. — А теперь окажи себе услугу. Убирайся отсюда поскорее, пока Ромеро не вспомнил еще миллион вопросов, которые он забыл тебе задать.

В девять вечера Томас набрал на своем Black-Berry международный номер. В Бомбее было семь тридцать утра. Джефф Грийер ответил после второго гудка. Томас вкратце описал ему события последней недели, окончив освобождением Зиты, а потом попросил о кое-каком одолжении и заодно найти для него один телефонный номер. Грийер оправился от шока и зашуршал бумагами.

— Вот, пожалуйста. — Он продиктовал Томасу телефонный номер и пообещал организовать то, о чем он просил. — Не могу поверить, что вам все-таки удалось сделать это, — добавил он. — Должен признаться, я считал это невозможным.

Поговорив с Грийером, Томас набрал номер в Андхери. Гудки шли очень долго, и Томас уже собирался повесить трубку, как вдруг услышал приглушенное «Алло». Связь была очень плохая, но Томас был уверен, что это голос сестры Руфи. Стараясь говорить как можно более медленно и отчетливо, он рассказал ей о новостях. Монахиня молчала так долго, что Томас уже подумал, что их разъединили. Затем он услышал невнятное бормотанье — кажется, сестра Руфь читала молитву.

— Сестра Руфь? — позвал Томас. — Вы передадите Ахалье, что я звонил?

— Да, — ответила она. Раздался скрежет и шипение. Голос сестры Руфи прорвался сквозь помехи. — Я не знаю… мне… благодарить вас, — услышал Томас.

— Скажите ей, пусть наберется терпения, — сказал он. — Это может занять много времени.

Он повесил трубку и заторопился в аэропорт.

Ближе к рассвету Ахалья проснулась. Ее лоб был влажным и горячим, а ночная рубашка промокла от пота. Сон еще не отпустил ее до конца. Она подняла голову и оглядела маленькую спальню, где, кроме нее, спали еще три девушки. Ни одна из них не пошевелилась. В доме стояла полная тишина. Она посмотрела в окно. Небо было серо-голубым, как обычно бывает перед рассветом. Ахалья глубоко вздохнула и попыталась унять сердцебиение. Сон был таким ярким, так походил на реальность, что ей с трудом верилось, что это было не на самом деле.