Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - [3]

103. — Чем ближе к правде, — смеётся он, — тем дальше в лес.

104. — Всякое утверждение ложно, — хохочет Дурак, — это тоже.

105. — Если ты знаешь, куда идёшь, ты храбрец, — смеётся Дурак, — ведь ты и вправду можешь туда попасть.

106. — Обстоятельства, — важно надувает щеки Дурак, — это я.

107 — Ты действительно хочешь жить? — смеётся Дурак. — Ну, что ж — тогда попробуй умереть. От смеха.

108. — Ты всего лишь снишься себе, — хохочет Дурак.

109. — Невозможно? — смеётся Дурак. — Вот-вот. Как раз то. Что нужно.

110. — Бог великий шутник, — говорит Дурак. — Но смеётся он лишь после того, как я открываю рот.

111 — Надежда, — хохочет Дурак, — это леденец на палочке, которым ты пытаешься изнасиловать Бога.

112. — Опыт — смеётся Дурак, — это клизма. Попробуй. Сравни. Ну как? Что, кроме привычного дерьма, из тебя вышло?

113. — Ты говоришь о том, как стать лучше, — смеётся Дурак, — а я о том, как стать Дураком.

114. — Единое и Совершенное? — хохочет Дурак. — Вот-вот, и я о том же. — И кокетливо поправляет свой колпак.

115. — Это выло вначале, — вспоминает Дурак, — это будет в конце… Но куда ты собрался идти? — смеётся он. — Ведь твой Дурак и сейчас рядом.

116. — Любовь? — смеётся Дурак. — А кто любить будет?

117 — Ты всё это прочёл? — удивляется Дурак. — И даже начинаешь понимать? — хохочет он. — Тогда читай заново!

118. — Ой, не могу! — хохочет Дурак, ухватившись за живот. — Сейчас лопну!

Дурак советует: носи этот Кодекс постоянно с собой.

Он поможет тебе в самый критический момент твоей жизни — когда вдруг закончится туалетная бумага.

И еще немного благодарности

Автор благодарит Алфавит за любезно предоставленные буквы; Интернет — за вовремя подсказанные шутки; кошку Алису — за неустанные ночные бдения на его письменном столе; Вселенную — за ехидные вопросы, которые помогли услышать свои ответы.

Альтер Школа «Смеющиеся волшебники»

Освоение пространства Сказки

или

Школа Дурака

Первое занятие Краткое содержание глав предыдущих, сказочных, о старике Пете нестаром повествующих

…А жил старик у самого Синего моря, ветхим неводом на жизнь себе промышляя. И случилось с ним как-то раз происшествие, дивное, законами сказочными предписанное — Рыбка Золотая в невод тот пожаловала. Да не просто так, не ради чуда бестолкового она Пете явилась, а с умыслом особым, волшебным — о природе его совершенной напомнить, от спячки кукольной пробудить. А потом и вовсе в путь сказочный отправила — по белу свету скитаться да себя самого вспоминать.

Долго Петя по сказкам хаживал, из передряг запутанных выкручивался, с нечистью чудной дружбу заводил. Многому научился, но ещё большему разучиться сумел и забыть исхитрился. Несчастливым да неказистым позабыл как быть, о зависимости да обречённости своей позапамятовал.

О смехе узнал много, внутри себя смеяться приспособился, зуд мысленный успокаивая да страдания болезненные усмиряя. Природу проблем и несчастий своих постиг, такой смешной и нелепой на поверку она оказалась… Весь Мир сказочный в себя впускать научился, да самому в нём растворяться…

Творцом жизни живой, всамделешной ощутил себя нестарый старик Петя под конец странствий своих сказочных. Со старухой, от смеха помолодевшей изрядно, счастливо зажил, не ведая о том, что путь его волшебный далеко не закончился ещё.

А напротив даже — начинается только…

* * *

Стоял нестарый старик Петя на широком песчаном берегу, неспешно невод свой видавший виды сматывая, да одобрительно в небо поглядывал. Погоды нынче стояли прекрасные, солнцем изобильные, но совсем не жаркие, как и полагается в сказке приличной. Вода в море тоже была изумительной — рыба вылезать из неё наотрез отказывалась.

Глянув на неказистую кучку своего улова, старик вздохнул было, но сразу же себя и одёрнул.

— На сегодня хватит, — пробурчал он в бороду, — а там видно будет. Не стоит беспокоиться о дне завтрашнем, он придёт и сам о себе побеспокоится.

Развесив сети на солнышке да улов в котомку пристроив, решил в лесок ближний заглянуть, в расчёте грибами да ягодами разжиться маленько.

Здесь улов у Пети побогаче был, урожайным лето выдалось, щедрым да ягодным. На полянку вышел. Вдруг слышит — сопит да охает кто-то. Сразу и не приметил, кто же именно, а в малинник глянул — сидит на траве Топтыгин, дышит тяжко, дух едва переводит. Увидев Петю, лапой его поприветствовал, как знакомца давнего, да прорычал что-то невнятное.

— Пошто сопишь, косолапый? — спросил у него старик.

— Да, вишь ты, какое дело, Петя, — проворчал мишка, языком еле ворочая, — погнался я тут за зайцем, бегал за ним, бегал, пока совсем сил не лишился. Сижу вот теперь, думаю, а что бы, думаю, было, если б не я за ним, а он за мной погнался, а?

Посмеялся Петя над Топтыгиным, но покуда домой шёл, странные мысли ему в голову лезть принялись.

— А ведь и вправду, — думал он, — а что бы сталось, если б не невзгоды за мною гонялись, а я, скажем, за ними? Кто первый притомился бы в гонке такой? Кто бы раньше пощады запросил?

Подходя к дому, неладное почуял. Людей столпилось — куча целая и во дворе, и вокруг. Вокруг — всё больше свои, любопытствующие, а возле дома самого-люд служивый, в малиновых кафтанах, с пиками да алебардами в руках.