Путь к Цусиме - [153]

Шрифт
Интервал

Из Па-де-Кале от 10 октября 1904 г.: "Плывем нельзя сказать, чтобы благополучно… Накануне выхода из Либавы купеческий пароход таранил Наваринский катер, разбил ему борт, и катер затонул. При переходе к Лангеланду миноносец наскочил на "Сисоя Великого", помял себе борт, но продолжает идти с нами. Во время стоянки у Лангеланда катер у "Жемчуга" оборвался со шлюп-балки и затонул. В Скагене адмирал стрелял по ледоколу "Ермак" за то, что он не сразу отвечал на сигнал адмирала… Из Скагена вышли спешно: вдали были замечены 2 воздушных шара, и узнали, что из Норвежских бухт вышли якобы японские миноносцы. Наш отряд вышел первым, а на довольно значительном расстоянии шли другие 2 отряда. Чрез сутки, когда мы были уже уже в Немецком море, около полуночи "Наварин" поймал беспроволочным телеграфом такую депешу: "Камчатку преследуют 8 миноносцев". Все приготовились к отражению минной атаки. Вдруг слышим вдали канонаду во 2-м отряде; где-то на горизонте мелькают огни. Чрез несколько времени аппарат поймал такую депешу: "Аврора" получила 4 пробоины; две от 47-миллиметровых снарядов, одну от 75-миллиметрового снаряда, и найдены осколки 6-дюймового снаряда; ранен легко комендор, и у священника оторвало руку". Выходит, что своя своих не познаша, и "Суворов" залепил четырежды в "Аврору". Отчего так вышло, не знаю, ибо мы все плывем и ни с кем не сообщаемся".





Броненосец "Наварин" на рейде Владивостока, 1901 г.


Из Канеи от 6 ноября 1904 года: "В Средиземном море плыли благополучно и без скандалов. Когда же пришли в Суду, то команду с "Наварина" гоняли грузить уголь на другие суда. Матросам это казалось весьма обидным; и однажды, когда один прапорщик запаса обругал их за нерасторопность при погрузке, они ответили ему тем же. Обиженный таким образом прапорщик донес нашему командиру, что его команда отказывается грузить уголь. Команду всю вызвали во фронт, и командир начал переписывать тех, которые якобы отказались грузить уголь. Поднялся всеобщий ропот. Командир держал речь и заметил одного разговаривающего матроса. Этим обстоятельством командир особенно возмутился, вытащил матроса вперед и ударил его по уху. Поднялся форменный бунт, и в командира было брошено два камня довольно солидных размеров; но оба пролетели мимо. Пробили боевую тревогу, и караулу были выданы боевые патроны и винтовки. Команде же было приказано встать всем по своим местам. Она медленно расходилась, хотя и кричала, чтобы не расходиться. Когда все встали по местам, командир обошел весь броненосец, опрашивая претензии и разыскивая недовольных. Понятно, таких не нашлось"…

Из писем 20 и 27 ноября 1904 г. из Джибути:

"Большие броненосцы с Рожественским пошли вокруг Африки, a наш "Наварин" присоединили к отряду легких крейсеров, идущих через Суэц. — Стоим здесь уже более недели. "Наварин" вчера устроил бал, на который из Джибути были приглашены все французы с женами и дочерьми (человек полтораста, среди них около 20 дам). Истратили на этот бал около 5000 франков… Простоим неизвестно сколько!"…

"От Крита плывем благополучно, и никаких недоразумений не было, если не считать того, что на о. Крите пускали команду на берег; упившись вином, она вступила в драку друг с другом. Как раз в это время от туберкулеза мозга умер матрос "Наварина", и его хоронили. В иностранных газетах писали по этому поводу, что пьяная команда русских кораблей безобразничала и передралась, и что один матрос был даже убит… Суэцким каналом шли все время с музыкой"…

Из Нози-бей от 22 декабря 1905 г.: "Рождество придется встретить в море во время похода; после завтра снимается с якоря и уходим на соединение с Рожественским. Пока он огибал Африку, мы плыли не торопясь, делая продолжительные остановки и направляясь к Диего-Суарецу, как того хотел Рожественский. Но в Джибути командующий нашим отрядом адмирал Фелькерзам получил приказ от Штаба из С.-Петербурга, чтобы мы шли на Нози-бэй, где мы и очутились. Между тем Рожественский, обогнув Африку, пришел в Антонгиль. Думая, что мы в Диего-Суареце, он послал туда за нами крейсер "Кубань"; но нас там не было. Наконец мы получили от Рожественского телеграмму: "Идти немедленно в Антонгиль". Но это "немедленно" исполнить было нельзя; уход пришлось отложить на 4 дня, ибо у многих кораблей ремонтировались машины, и нужно было их собрать. Но с другой стороны, как слышно, Японцы приближаются к нам во главе с адмиралом Того, и терять времени нельзя. Местное население ожидает боя у берегов Мадагаскара. Адмирал Того может напасть на наш слабый отряд именно в то время, когда мы пойдем, чтобы соединиться с Рожественеким. Что-то будет?.. Затем мы не знаем, где находятся наши крейсеры "Олег" и "Изумруд" с 8-ю миноносцами. Предполагаем, что они идут от Джибути к Мадагаскару. Они тоже могут нарваться на эскадру Того. И все это в Питере мудрят и подводят нас"…

"На Мадагаскаре страшная жара. Страдаем от тропической сыпи на теле. Днем печет, ночью — гроза и дождь проливной. Многие европейцы заражаются здесь лихорадкой, которая уносит человека в могилу в несколько дней. В предупреждение заражения принимаем ежедневно хину. Из нас пока никто еще не болел. Капитан же французского крейсера "Каприкорн" умер от нее в 4 дня. Растительность здесь роскошная. Но при такой богатой фауне остров буквально кишит крокодилами, змеями, и вообще пресмыкающимися. Ходили гулять в лес, и многие из ружей и палками убивали змей солидных размеров. При погрузке пива с берега в соломе навезли на корабль скорпионов, но их скоро переловили и перебили"…


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.