Путь из детства. Эхо одного тире - [23]

Вспоминая ее сейчас, я вижу, что это была молоденькая курносая девушка лет 18, но она уверенно и строго распоряжалась своими подопечными, и они называли ее «тетя Валя». И хотя обязанности были распределены между юннатами так, чтобы каждый знал, над каким именно животным «шефствовать», все юннаты гурьбой носились между клетками и вольерами, помогая друг другу.

Хищников — двух львиц, тигра и медведей кормили две неразговорчивые, мрачного вида женщины из местных. Им выдавались порции мяса с костями, которые они распределяли по клеткам.

Недели через две по приезде тигр сдох, и ветеринар случайно обнаружил, что в кусок мяса, предназначенный зверю в пишу, были натыканы металлические иголки. Пока несчастный зверь, отказываясь от еды, подыхал, его «кормилицы» забирали положенное ему мясо себе. Сотрудники зоопарка решили, что это мясо шло куда-то на продажу: мясо в то время было большим дефицитом. Понесли ли заслуженное наказание эти две бессердечные женщины, мне неизвестно. Но их уволили, и юннатам забот прибавилось.

По возрасту я в юннаты не годился, нос не дорос, но каждый день с восторгом шел в зоопарк вместе с Наташей и готов был выполнять любые поручения.

Парнокопытными оленями ведал паренек-москвич Валерка Итин. Оленей он кормил жмыхом и отрубями и щедро давал мне подкормиться этой оленьей пищей. Мне даже казалось, что это вкусно.

Одна из эвакуированных львиц была с львятами. Львятам было месяца два от роду, и им требовались ежедневные прогулки, чтобы они могли нормально развиваться.

Извлечение львят из клетки с львицей — это каждый раз был опаснейший цирковой номер. Клеток было две: когда львица с детенышами оставалась в одной из клеток, другая пустовала. Клетки эти разделяла дощатая стенка, внизу которой находилась, тоже дощатая, дверца. Дверца эта задвигалась, скользя по металлическим полозьям. Наверху дверцы были приделаны два, тоже металлических, кольца. Имелся длинный железный прут с крюком на конце.

Чтобы отодвинуть дверь, необходимо было просунуть прут между прутьев клетки, пропустить его между кольцами дверцы, зацепить крюком дальнее кольцо и потянуть прут на себя. Тогда дверца отъезжала в сторону, и проход в пустую клетку открывался. Но дверца была только с одной стороны разделительной стенки. И вот представьте себе: львица со своими львятами в одной из клеток. Чтобы достать львят, ее нужно переманить в другую клетку, которая пока пустая. Что для этого делается? Отодвигаем дверцу, в пустую клетку между прутьями бросаем шматок мяса на кости, так, чтобы оно легло подальше от дверцы. Львица проходит в дверцу, чтобы взять подачку. Прошла, и дверца задвигается тем же способом, что и открывалась, только теперь ее не тянут за кольцо, а просто толкают другим прутом в обитый железной рейкой бок, чтобы она отъехала в глубь клетки и перекрыла проход. Из-под прутьев клетки, где остались львята, вынимается широкая доска, перекрывающая 40-сантиметровый лаз между концом прутьев и полом клетки… И тут надо бы как в цирке давать частую барабанную дробь, потому что кто-нибудь из юннатов пролезает под прутьями и начинает передавать в этот лаз львят, одного за другим, в руки стоящих наготове сверстников.

Иногда львица реагировала на происходящее спокойно, но иногда бросалась на дверцу, пытаясь проникнуть к львятам. Как хорошо, что дверца, да и стенка клетки, была сделана на совесть из крепких досок! Возвращение львят было не таким опасным: их подсаживали в лаз, перекрывали его доской, а потом открывали дверцу между клетками, и львица облизывала своих львят, убеждаясь, что все в порядке.

Каждый раз я оставался только взволнованным зрителем этой процедуры, но прогулка львят тоже каждый раз одаривала меня радостью. За мной был закреплен один львенок, он мне достался по причине своей сильной хромоты, мешающей ему воспользоваться случаем и удрать от меня по территории зоопарка. Как только он делал такую попытку, я хватал его в объятья, а он морщил желтый веснушчатый нос и таращил на меня свои совершенно круглые молочно-синие глаза.

Не знаю, как для него, а для меня это были минуты счастья!

Когда я через много лет буду сочинять свою первую сказку «Самый-самый-самый», перед моими глазами возникнет из моего далекого детства желтая веснушчатая физиономия и станет на меня таращиться.

Самый, самый, самый, самый…

Африка! Африка! Там небо жёлтое, как кожура апельсина, а силуэты пальм точь-в-точь такие, как на почтовых марках. Пустыня там называется Сахара, озеро — Чад, гора — Килиманджаро, а река — Замбези. Даже древний дух Мбла, который живёт на дне высохшего колодца, в самой середине Африки, никак не может догадаться, откуда взялись эти названия. Теперь вы знаете, какая она, Африка, и сможете поправить меня, если дальше будет что-нибудь не так.

На берегах гладкого озера Чад, в том самом месте, где кончается Пустыня и начинаются Джунгли, издавна поселилось много разных птиц и зверей. И так уж у них было заведено, что каждый занимался своим делом, а если и мешал другим, то только в крайнем случае.

Крохотные птички весело распевали свои песенки, пеликаны ловили в озере рыбу, страусы бегали наперегонки с жирафами, а зебры и антилопы мирно щипали сочную траву и спокойно ждали, пока кого-нибудь из них съест рябой леопард. Попугаи передразнивали птиц, а обезьяны — зверей, но никто не обижался, потому что так было принято.