Путь интриг - [30]

— Кто сказал, что это все — а кинжал наемника? Или вы думаете, что эти господа не хотят подчас убрать с дороги какого-нибудь равного себе, не проливая собственной крови? А слуги в богатых домах? Я слишком много знаю обо всех, кто живет в Белом Городе, меня опасно трогать. Пока я не перехожу некую линию, я несильно досаждаю нашему королю, я всего лишь сухая мозоль на его ноге, к тому же он уверен, что в нужный час может использовать мою власть в Черном Городе себе во благо, и я никогда не перейду эту линию, я все держу под контролем.

Наш разговор перешел в нежелательное русло, и я перевел его на другую тему.

Я знал, что мое быстрое возвышение от недавно приехавшего провинциала до придворного из свиты принца многих раздражало при дворе, но у меня вместе с противниками появились и союзники.

Например, Кафирия Джоку. Она приглашала меня в свой дом, у нее собиралось достойное общество, но иногда я навещал ее сам, и она подолгу говорила со мной. Герцогиня полюбила наши беседы, и кажется, благоволила мне.

Меня заинтересовало поведение герцогини Джоку — она была близка к королеве, была в добрых отношениях с королем, она со всеми ладила. Но притом, она была прежде любовницей коннетабля, а старая любовь, как известно не ржавеет, но, как я уже знал, коннетабль совсем не входил в число явных сторонников веры в верховного бога. Тут было о чем подумать.

Я видел однажды, как она выходила из храма Равных. Но это был неберийский храм, а неберийство теперь тоже под запретом.

Кафирия стала одной из тех загадок, которые я захотел разгадать.

Наблариец сдержал слово. На следующий день ко мне прибыл его слуга с запиской.

'Шестой дом по улице Кошек. Пять легких ударов в дверь. Служанка проводит вас.

Желаю приятно провести время'.

Значит, благородные дамы предпочитают для любовных утех Синий Город?

Там они не сильно выделяются в толпе. Опять же торговый квартал — там любят деньги и ни о чем не спрашивают.

Приодевшись ради такого случая, я посмотрел в небольшое темное зеркало в тяжелой кованой раме. У меня не было мнения по поводу своей внешности, но я отлично знал, что она нравится женщинам — мне-то лично было все равно! Мое отражение смотрело на меня — равнодушный взгляд, даже на себя я не считал нужным смотреть по-другому, немного жесткое выражение лица, темные волосы и темно-серые, а иногда синие глаза. 'Ничего особенного', - хмыкнул я, и что подкупает их? (это я о женщинах) — но говорить, что мне полностью безразлично было бы чересчур: самодовольство свойственно человеческой натуре, чего греха таить! И я догадывался, что они ведутся на мою улыбку. Пожалуй, улыбка мой единственный козырь: и глаза и лицо оживляет. Но Одавэне понравился мой голос, другие девушки хвалили тело — вот и пойми их!

На мне был отличный костюм: рубашка из тончайшего полотна с открытым воротом, в котором хорошо видны загорелые шея и грудь; короткая куртка из мягкой кожи, украшенная серебряными заклепками; узкие модные штаны из дорогого сукна, расшитые всевозможными узорами и черный плащ с малиновой подкладкой — столичный щеголь. Мне стало и смешно, и чудно. Так, слово жизнь улыбнулась мне в ответ широкой белозубой улыбкой. Я затянул ремень и поправил ножны.

Свидание свиданием, а оружие при себе. И щелкнув каблуком, я в назначенный час направился на улицу Кошек.

Это была она — маркиза Шалоэр!

Она развалилась на роскошной кровати почти нагая — тончайшую сорочку и ювелирные украшения трудно назвать одеждой. Роскошные кудри змеями расползлись по ее телу. Великолепная фигура, царственная поза, гордо вскинутая голова-все это она.

Только с лица исчезли надменность, нет более места высокомерию, милейшая сладостная улыбка, ничего более не осталось от высокородной дамы — такую же улыбку мне могла подарить на этой кровати и служанка, впустившая меня в дом.

— Вы заставляете даму ждать, — промурлыкала маркиза. — Так вот вы какой, кэлл Орджанг! Вы не так просты, если смогли заполучить меня.

— Моя простота всего лишь маска, кэлла, так же как ваша маска — надменность.

— Чего же мы ждем — надо жить, пока нас не видят, — слегка охрипшим голосом от возбуждения крикнула она. — Иди ко мне!

(не совсем не видят — сквозь щелку в двери за нами наблюдал, искрящийся любопытством, глаз служанки, я подмигнул ей, и дверь захлопнулась, а я оказался на горячем теле маркизы.

В общем, она оказалась на высоте своего положения — богатый опыт измен супругу сделал ее искусницей в постели.

И она любила так, как и подобает маркизе.

Это ночь была, в сущности, ничем. Несколько дней спустя на оживленной улице Синего Города остановилась роскошная карета с гербами Шалоэр и оттуда выпорхнула маркиза. Она прошла мимо меня, даже не ответив на мой поклон, лишь озорная искорка мелькнула в ее взоре, устремленном поверх толпы. Шлейф чудесных запахов, роскоши и лжи остался за ней в воздухе — она снова будет околдовывать, очаровывать разных дураков, в число которых, я уж точно не вхожу.

— Ух ты! — восторженно высказался Паркара — какая женщина! Хотел бы я обладать ею!

— Спуститесь на землю, добрый Паркара, — иронично заметил Караэло. — Маркиза слишком высоко задирает свой нос, ей не дано оценить ваши достоинства. В чем ее несомненная ошибка.