Путь хеджера. Заработай или умри - [104]

Пришла весна, светало все раньше и раньше. Джо просыпался гораздо раньше Эмили и сыновей и уходил на работу в 5:30. Его семья была не в восторге от такого поведения, и Эмили назвала мужа «угрюмым старым брюзгой, с которым невозможно жить». Это ее точные слова. Даже половое влечение Джо ослабло.

Звонки от возмущенных крупных клиентов ВА тоже не способствовали улучшению настроения. Представитель гигантского фонда фондов White Rock Шапиро, с которым Джо познакомился когда-то во Флориде во время игры в гольф, отозвал половину своих денег еще в конце 2007 года. Теперь он снова позвонил, чтобы спросить, почему у фонда ВА все еще такие плохие результаты. Джо попытался объяснить, что они вносят изменения в свою модель. Но Шапиро не желал ничего слышать.

– Мы наняли вас не для того, чтобы вы задним числом адаптировали свою дурацкую модель к происходящим событиям. Вы убеждали нас в том, что ваша стратегия стоимостного инвестирования будет работать всегда, при любых обстоятельствах. Уровень доходности может меняться, но вы обещали не допускать ее значительного снижения.

– Мы никогда не обещали ничего, кроме того, что будем работать не покладая рук.

– Ладно, мне надоели ваши извинения и весь этот вздор с корректировкой моделей. Мы сами столкнулись с большим изъятием капитала. При первой же возможности я выйду из вашего фонда, и даже не пытайтесь помешать мне, иначе я подам на вас в суд.

Билл Ферлмен из Georgia Teachers вел себя более корректно, но смысл его слов сводился к тому, что он расценивает действия ВА как «злоупотребление фидуциарными полномочиями».

– Мои инвесторы спрашивают, как вы могли потерять так много денег, если придерживались установленных пределов VAR? Джо, вы и ваша команда мне нравитесь, но после проведения анализа ситуации мы намерены решить, должны ли мы выдвинуть против вас судебный иск.

Джо почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Именно этого он и боялся. Сбывался худший из его кошмарных снов. А Ферлмен между тем продолжал:

– Мне жаль, Джо, но попечители фонда в ярости. У нас это дело превратилось в крупнейшую политическую проблему. Ведь речь идет о пенсионном фонде учителей. Штату, по всей вероятности, придется поднять налоги, для того чтобы пополнить фонд. А я потерял свое вознаграждение.

Рассказывая Джоан об этом разговоре, Джо дал волю эмоциям.

– Понимаешь, хуже всего, что мы потеряли не просто деньги, а пенсии обычных людей, которые работали много лет, чтобы накопить сбережения, и рассчитывали жить на них после выхода на пенсию. Это ужасно. Да это просто преступление против человечества.

Протянув руку, Джоан прикоснулась к его руке.

– Ты прав, – произнесла она. – Это действительно ужасно, но это не преступление против человечества. Ты не украл эти деньги. Ты сделал все, что в твоих силах. Просто ошибся.

– Да, я был неправ и самонадеян, – сказал он с грустью. – Неправ и чертовски самонадеян.

В то долгое лето единственным утешением для Джо были его земля и дети. Он испытывал какую-то мистическую тягу к работе на земле. Во время уик-эндов он все реже бывал на поле для игры в гольф, тратя все свободное время на строительство из сухой каменной кладки длинной замысловатой стены вдоль живой изгороди вокруг своего участка. Эта трудная работа требовала больших физических усилий. Вначале камни следовало выкопать из земли, перевезти на тачке, затем поднять и уложить в нужное место. Через пару часов такой работы ладони становились шероховатыми, а руки, ноги и плечи гудели от усталости. Для возведения стены необходимо было владеть искусством каменной кладки, уметь плотно уложить каждый камень на подходящее место. «Это не просто физический труд, – думал Джо, – а мастерство». Тяжелая работа и испытываемое удовлетворение от того, как растет крепкая стена, стали для него лучшим лекарством. Возможно, он проигрывал битву за выживание в инвестиционном бизнесе, но мог выиграть борьбу с камнями.

Не менее важно было и то, что рядом с Джо возили на своих маленьких тележках небольшие камни двое его сынишек. Тимоти болтал без умолку, и оба мальчика невероятно гордились тем, что помогают папе. Джо чувствовал, что общение с детьми и строительство стены позволяют ему справиться с накопившимся за день напряжением. На протяжении всего лета, после того как Джо приходил с работы домой, они втроем отправлялись строить стену, пока их не звали на ужин. Ему это очень нравилось!

Однако боль и беспокойство из-за разразившейся катастрофы не покидали Джо. В один солнечный день в конце сентября он ужинал с Дэвидом Доузом на террасе клуба Lone Tree. С годами они еще больше сблизились, и Джо изливал Доузу душу. С сочувствием выслушав, тесть попытался его успокоить: «Пройдет и это». Затем он сменил тему и начал с энтузиазмом рассказывать о том, что может посодействовать получению Джо членства в клубе Green Acres по рекомендации Алана Рейда.

– Я разговаривал с Сэмом Комли, председателем комитета по приему в клуб, и он настроен очень оптимистично. Это замечательный клуб, Джо; ваши мальчики будут заниматься в нем спортом, когда вырастут. Они могут ходить в походы, учиться играть в сквош, теннис и гольф. Кроме того, там проводятся превосходные семейные мероприятия, в отличие от клуба Lone Tree – ведь это всего лишь мужской гольф-клуб.