Путь дурака: Гарри Поттер в России (Путь дурака 1,2,3,7) - [104]

— Подожди, — сказал «дед», — снимай форму. Махнемся, а то испачкаешь, а мне уж скоро на дембель. Не пойду же я домой в поношенной.

Они обменялись формой. Вскоре начался отбой. «Дед» зажег спичку.

— Чтоб все разделись, пока она не сгорит! — скомандовал «дед».

Солдаты стали судорожно раздеваться.

— Не успели, — сказал «дед», — одеваемся, пока горит спичка.

Солдаты снова стали одеваться. Не успев даже сделать это до половины, как дед заорал:

— Все, не успеваем, спичка-то уже догорела, уроды. Давайте-ка снова.

Всем это жутко надоело. Никто не привык к дисциплине. Разнеженные доброй мамой, пацаны стонали от этой практики.

«Злую же шутку сыграла со мной подлая мать, — бесился Рулон, — сделала меня дерьмом, так, что я даже не могу быстро отбиться».

— Отбиваемся, — снова скомандовал дед, снова чиркнув спичкой.

Шел уже третий час носи, спать хотелось страшно. Уже ничего не соображая, как тупые машины, новобранцы пытались вовремя скинуть с себя все шмотье и вот уже было все успели раздеться:

— Так, — сказал дед, — смотрите-ка, а рядовой Девочкин не успел, значит. Теперь все снова одеваемся.

— А, сука, козел, — заорали солдаты, — из-за тебя мы не отбились. Не дай бог, не успеешь, падла, урою.

«Вот они муштра, — подумал Рулон, — в таком состоянии солдат вообще отучится думать, будет действовать как автомат, как тупое орудие убийства, чего от нас и добивается правительство.

— Опять не успеваем, — сказал дед, когда догорела спичка.

Все волком смотрели на Девочкина. Рядом стоящий пацан пнул его, другой дал по морде:

— Быстрей шевелись, сука, из-за тебя мы отбиться не можем, задушу!

«Пусть благодарит мамочку, — думал Рулон, — которая сделала его таким чмом. Здорово он теперь расплатится за это».

Перепуганный урод на сей раз все-таки умудрился раздеться во время, и рота кое-как отбилась.

Только казалось Рулону он коснулся подушки, как уже наступило утро, и зычный крик дежурного:

— Рота, подъем! — пробудила пацанов.

Очумелые и не выспавшиеся, они стали вскакивать с постелей и судорожно одеваться. Девочкин же остался лежать досматривать сны.

— Вставай, урел! — стали будить его солдаты, кулаками пиздя его по харе.

— Так, даю минуту, — бесился дед, и все кровати должны быть заправлены, кто не успеет, будем бить по зубам.

Выяснилось, что кровати заправлять мало, кто умеет.

— А теперь быстро в туалет, чтобы за минуту все успели посрать и помыться.

Рота ломанулась в маленький сортир. Приходилось срать и тут же на толчке бриться. Те, кто умывался сразу и ссали в рукомойник, чтобы не терять времени. Толкотня в туалете стояла страшная.

— Рота, стройся! — прозвучала следующая команда, и солдаты ломанулись из туалета в коридор казармы. Кто-то с не подтертой сракой, на ходу застегивая штаны, кто-то со ртом полным не смытой зубной пасты, кто-то с наполовину сбритыми усами.

— Равняйсь, смирно! — звучала следующая команда.

Затем дед начинал осмотр. Если у кого-то был недочет: не подшитые воротнички, не мытая рожа, покоцанная форма, не начищенные сапоги, дед командовал:

— Смирно! Глаза закрыть!

И после этого бил по ебальнику.

— А как все успеть? — завозгудал Игорь.

— Кто тут не успевает?! Шаг вперед! — скомандовал дед.

Игорь сделал шаг вперед.

— Три наряда вне очереди, — вынес приговор дед, — спать меньше надо, зараза, ночью время много, сапоги чисть, брейся, подшивайся.

— А днем дадут время? — спросил другой пацан.

— А днем, — констатировал дед, — вы наши сапоги драить будете и нам воротнички будете подшивать, поняли, падлы?

«Вот вам и рабовладельческий строй, а учило истории пиздело, что он давно кончился. Да мы настоящие рабы дедов, офицера КПСС, правительства. И им это выгодно. Выгодно иметь рабов, которые идут защищать их задницу, воевать во Вьетнаме, Афганистане, Хуистане, а нам будут вешать на уши лапшу, что мы защищаем родину, выполняем интернациональный долг, а из нас тут просто делают роботов».

— А теперь быстро одеваться и на строевую!

Рулона с ротой долго гоняли по плацу, заставляя выполнять глупые команды: «налево, направо, кругом, шагом марш».

«Так нас дрочат, чтобы мы стали бездумным орудием войны, пушечным мясом, — видел он».

В строю их радостно заставляли распевать глупые песни патриотического содержания.

Оглупление продолжалось.

— А теперь за лопаты, — скомандовал дед, — снех чистить будете.

Начали чистить плац, сгребая снег в одну кучу. Когда работа была закончена, дед взглянул на часы и сказал:

— До отбоя еще 6 часов, давайте-ка, козлы, теперь перетаскивайте эту кучу в другое место. Чтобы солдат ни делал, главное, чтобы к отбою умотался.

Пока все таскали снег, Игорь тихонько смылся и купил в магазине булку хлеба, но когда он возвращался, его-таки заметил дед.

— Что не наедаемся? — сказал он издевательским тоном, развязно подходя к Игорю и вытаскивая у него из-за пазухи булку, — так теперь будешь ее жрать, — сказал он и бросил булку на землю.

— Упал! Отжимайся и жри ее ртом, собака, пока мы тебя не отпетушили.

Игорь стал возражать, тогда деды стали его бить, пиная ногами. Один дед, бывши подвыпивши, снял ремень и, намотав его на руку, сказал:

— Если ты не будешь отжиматься и жрать хлеб, я тебя буду бить пряжкой по голове, пока дураком не сделаю, понял?