Путь домой - [20]

«Конечно же. Лёха и остальные вернулись вслед за ним. И теперь „уродов“ окружили со всех сторон». Человек опасается того, что понять не в силах. И они боятся его настолько, что точно захотят уничтожить. Он увидел на лице Милы откровенный ужас. Она слышала их мысли. «Как нам теперь быть?». Ужас вдруг сменился удивлением. «Как ты это сделал? Там, в городе?». Она вновь копошилась у него в мозгах и вытягивала информацию. Он не злился, понимая какого это — делать что-то неожиданно даже для себя самого.

— Я не знаю. Вставай любимая, мы уходим.

— Куда же мы пойдём?

— Разве у нас есть выход? Скоро наступят холода. Нет времени искать новый дом. Мы пойдём в старый. Я стал сильнее. Ты и сама видела. Я смогу защитить вас от кого угодно. — Она верила ему, и чувство согревало, словно солнце в летний день.

Поднявшись, и закутав малышку в одеяло, которое сшила сама, изобразив на нём домики с болот и знакомые фигурки людей, приготовились выйти из дома. Доктор примкнул к их группе, и, наверняка, последует за ними. Его дочь у тварей, а они живут за болотом. При мысли о тварях, подогнулись колени, но он быстро взял себя в руки. «Только вперёд! Ради своей семьи!» Швед шагнул в сумерки вечера, и остальные сразу за ним.

Глава 8 Путь домой

Как только нога переступила порог, со всех сторон послышались щелчки предохранителей. Неплохую коллекцию оружия собрал Пекарь, несмотря на своё к нему отвращение. Он стоял во главе, с десяток мужчин окружали дом, столько же перекрыли путь с тыла, на крышах соседних коттеджей притаились четверо снайперов. Это была охота на зомби и никак иначе. Швед буравил его взглядом. Лена, стоявшая рядом с отцом, тряслась от страха и утирала тыльной стороной ладони слезы с лица. Там был и Никита, с которым они нечаянно переглянулись. В глазах не было ненависти, как у остальных, что не могло не радовать. Они сблизились за прошедшее время. Шведу было не всё равно, что тот думает. Суровое лицо заметно осунулось, и друг хмуро наблюдал за происходящим.

— Не глупи, Макс! Сдавайся, или мы откроем огонь! Тебе же не хочется никому навредить? — Пекарь намеренно сделал ударение на предпоследнее слово. Предупреждение было принято без малейшего колебания.

— Ты и твои люди уйдёте с дороги на счёт три! Ты даже не представляешь, какого зверя будишь! — от злости побагровело лицо, кулаки сжались, сквозь кожу проступили костяшки пальцев.

— Ах, это! Я наслышан о твоих маленьких трюках, мой друг! Сомневаюсь, что это спасёт вас от десятка автоматов и моих снайперов! — противно рассмеялся.

— Что тебе нужно? Мы не трогаем вас! Просто хотим уйти!

— Ну, конечно, Макс, дорогой! Идите с миром, а мы продолжим подыхать от лучевой болезни! Наши женщины, как и прежде, будут рожать мёртвых детей! С самого начала я знал, что вы не такие, как мы! Ты спас сто килограммового мужика от трупаков! Твоя жёнушка орудовала мечами, как гребаный ниндзя! И эта ваша манера говорить друг с другом одним лишь взглядом! Ты и подумать не мог, что кто-то вроде меня способен замечать такие детали, верно дружище? К тому же ваш ребёнок жив! Так что Макс я не могу позволить вам уйти! Мы должны изучить вас, и ребёнка тоже! Ты же у нас прирожденный герой! Так спаси людей! Ради множества пожертвуй единицами! Ведь так поступают настоящие герои, разве нет? — каждое слово гнусного человека эхом отражалось в пространстве, заглушая гул остальных голосов.

Его гнев достиг апогея и рвался наружу. Он развёл руки в стороны и заорал во всю глотку. Крик мощностью невообразимых размеров ударил еле различимой волной силы в людей, разбросав, как кегли для боулинга, в разные стороны. Снайперы тут же открыли огонь. Защищая от пуль жену и дочь, пропустил одну, и та летела с бешеной скоростью ему прямо в сердце. В этот момент перед ним возникла Лена и закрыла своим телом. Он никогда не забудет её глаза, молящие о прощении, наполненные слезами. Они заглянули прямиком в душу. Она не нуждалась в словах, её время нещадно убегало сквозь пальцы. Швед нежно погладил мокрые щёки. Взгляд потерял четкость, тело обмякло, и он аккуратно уложил её на землю. Испуганные крики и рыдания доносились отовсюду. Автоматы, гранаты, вещи жителей, и некоторые из них самих, парили в воздухе на недосягаемой высоте. Пекарь, бледный как мел, волочил ногу с торчащей из неё костью, направляясь к нему и швыряясь проклятиями.

— Ты убил мою дочь! — кричал он с надрывом полным отчаяния.

— Нет! Это ты её убил! Она была лучше тебя и погибла за это! — только сейчас осознал, что и сам плачет. Как бы там ни было, хорошо относился к этой девчонке.

«Папа». Появившись на свет, малышка стала звучать в голове намного чётче. Благодаря ей вышел из ступора, собрался, схватил Милу за руку и пошёл, заставляя людей расступиться. Доктор жался сзади, и пребывал, судя по бьющей тело лихорадке, в глубоком шоке от происходящего. Люди шарахались в разные стороны. Так долго они жили рядом с ними. Кто-то их не любил, кто-то любил, кому-то было всё равно. А когда узнали правду, сразу забыли хорошее. Теперь его семья была опасностью и шансом выжить. Никто не пошёл против Пекаря. Все они хотели распотрошить их, и узнать ответы. Так гадко на душе ещё не было никогда. Если бы он умел читать мысли, как жена, то не остался бы с ними тогда, и даже не сел за один стол. Она терпела всё это время ради него и ребёнка, и сейчас терпит. Он был готов разорвать в клочья любого, кто шелохнётся. Один из мужиков дернулся, и он резко, молниеносно пригвоздил его к земле взглядом, сломав несколько костей одновременно. Женщины истошно завизжали поблизости. И ему наконец-то стал понятен смысл выражения: «Вышибить из кого-то дух».