Путь черпия - [37]

У выхода с аэровокзала прибывших ожидали три дилижанса. Молодой сержант быстро рассадил всех по местам и дал водителям отмашку. Протяжно прогудел клаксон. Колонна тронулась.

Артур с интересом наблюдал за гвардейцами. Может зря он, посвятил жизнь духовенству? К тому же вон оно как всё обернулось. Пошёл бы по контракту. Стоял бы сейчас среди них в новеньком мундире и усы подкручивал. Может и до сержанта уже дослужился. Казённое жильё. Неплохое жалование. На увольнительной в трактир иль в дом свиданий. Эх!

Приятные грёзы сменились тяжёлым воспоминанием. Черпий как будто узрел глазами падшего Габриэля. Монашеская крепь, что закладывалась ещё до Канонической распри. Орден, что хранил в ней древние таинства.

Ржавые петли ворот сбиты с двух ударов. Наперерез отступникам вышел Хранитель ключей. Он хочет прекратить святотатство. В руках символ церкви. Он возвышает его над грешниками… Убивцы колебались лишь мгновение.

Старый монах пал на колени, сжимая горло. Непослушные пальцы пытаются свести расползающиеся лоскуты кожи. Тщетно. Послушники, узревшие смерть настоятеля, в ужасе разбегаются. Ищут спасение в кельях. Зря. Пришедшие не знают кого ищут, но знают, что никто не выживет…

Артур зажмурился. Яркие всполохи скрыли наваждение. Много лет назад он выдержал обет молчания. Он сделал выбор. Теперь обратного пути нет.

Когда колонна проезжала мимо неприметного проулка, внимание Артура привлёк стоящий у здания ящик. Хотя для ящика он был крупноват. Скорее деревянный контейнер. В такой с лёгкостью поместится дилижанс, в котором сейчас сидел черпий. Широкие доски давно потемнели от старости. В правом верхнем углу едва различимые знаки. На уровне трёх футов белая полоса — известковый след от длительного воздействия воды. Контейнер долгое время простоял в затопленном помещении. Откуда притащили эту рухлядь? И для чего?

Выехали на торговую улицу, берущую начало с проспекта. По словам говорливого сержанта, ещё на прошлой неделе здесь можно было приобрести что угодно. Сейчас же, среди опустевших лавочек и лотков валялись лишь размокшие после дождя газеты да коробки.

Центральная часть города была полностью оцеплена силами гвардейцев. Перед каждым переулком напротив закрытых пивнушек, булочных и закусочных стояли уже знакомые деревянные контейнеры. Только сейчас черпий заметил торчащие из–под них транспортировочные поддоны. Здесь же лежали и тяжёлые цепи.

Ход дилижанса замедлился. Водитель просигналил клаксоном и дёрнул за рычаг, переводя шатун на холостые обороты. Выпускной клапан с шипением стравил излишки пара. Давление в котле выровнялось. Закопчённые трубы напоследок плюнули ошмётками гари и закрылись металлическими заслонками.

Колонна остановилась перед блокпостом. Прибывшим предстояло пройти процедуру проверки. Вышедшие навстречу гвардейцы с подозрением осмотрели странную делегацию, но завидев офицерский китель, вытянулись по стойке смирно.

— Прошу вас! — подбежавший сержант почтенно распахнул пассажирскую дверь.

Когда все собрались в зоне ожидания, к группе подошёл маркиз Ривар.

— Я отведу вас в комнаты для гостей. Какое–то время придётся побыть при дворе короля. Это распоряжение самого Экберта. Комиссар Кормье потом лично опросит каждого из вас, — маркиз повернулся к Брюмо. — Вас король желает видеть прямо сейчас.

— С удовольствием. Только со мной пойдёт ещё один человек, — епископ указал на Артура. — Экберт будет не против с ним переговорить.

— Как знаете. Ваше право, епископ Брюмо. Вы у короля теперь на особом счету, — Тибо Ривар повернулся и неспешным шагом направился к проходной блокпоста. — Следуйте за мной.

Епископ не ответил на колкость маркиза, но про себя отметил, что когда–нибудь ответит тем же. Шепнув на ухо черпию пару слов, он поправил съехавший тубус и пошёл за Риваром. Артур с чувством попрощался с друзьями. Он не переживал за своё будущее, но почему–то безумно боялся больше не увидеться с людьми, ставшими почти родными.

* * *

Экберт встречал гостей всё так же восседая за своим огромным столом. Король сильно постарел за прошедшие десять дней. Из–под сдвинутых бровей поблескивали провалившиеся глаза. Хищный взгляд сверлил каждого за любое неосторожное высказывание. Движения стали резкими, будто уклонялся от выпада и рубил наотмашь, а слова кололи больнее отравленного острия клинка.

— Ваша Милость, я сожалею о Вашей утрате, — епископ первым обратился к угрюмому королю. — Вы уже вышли на след похитителя?

— Нет никаких следов, Брюмо… — от напряжения, лежащая на ладони Экберта маленькая статуэтка лишилась двух рук и головы. — Простите, что я резок с Вами.

— Вы не обидели меня, мой король. Вы вольны выражаться так, как считаете нужным. Что говорят сыскари? Ведь что–то же должно было остаться! Похищение произошло у королевских покоев. Что говорят свидетели? Садовники, кухари, стража в конце концов!

— Жерар подозревает кого–то из придворных, но пока всё стоит на месте, — Экберт встал из–за стола и подошёл к стоящим у дверей Брюмо и Артуру. — Лучше расскажи, что произошло на моём дирижабле, и кто повинен в понесённых убытках. Я распорядился, чтобы о вашем прибытии оповестили конклав. Кардиналы скоро прибудут.