Путь черпия - [19]

— Не знаю. Попробую, — юнга нервно сглотнул, но арбалет всё же взял.

— Целься в головы. Встанешь за нами. Посередине. Когда появится окно — стреляй. Усёк?

— Угу, — Алберт сунул ступню в стремя и зацепив крюком тетиву, с силой потянул на себя. Раздался характерный щелчок. Юнга с облегчением выдохнул. — Получилось!

Вопли из тоннеля стали ближе. Казалось, ещё несколько секунд и из–за поворота посыплет толпа пустоголовых. Атмосфера в крипте накалялась. Артур вдруг понял, что не может просто взять и убить человека. Пусть даже на кону стоит его жизнь. Будь то какой зверь, сомнений бы не возникло — рубанул и всё, но то человек. Поражённый пустоумием, но человек.

Брюмо посмотрел на Артура. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что черпием овладела внутренняя борьба. Рядом стоящий Уайт выглядел не лучше. Растрёпанные волосы. Взмокший лоб. Широко раскрытые глаза. Былой раж сменился апатией и грозил вылиться неприятными сюрпризами. Епископ подошёл и положил руки на плечи друзей.

— Я вижу, что творится в ваших вместилищах пара, сыны божьи, — взгляд чёрных глаз проникал в сознание друзей. — На протяжении всей жизни нам приходится делать выбор. Иногда мы принимаем тот, который проще. Но он не всегда верный. Сегодняшний выбор труден, и принять его поможет крепость веры. Поступитесь своими принципами. Сделайте правильный выбор… И да, тяжело нанести лишь первый удар.

— Я не подведу, епископ. Можете быть уверенными во мне.

— И во мне тоже! Мир изменился. Значит, изменимся и мы.

Послышался топот тяжёлых башмаков. Помещение крипты заполонил рокот, усиливающийся с каждой секундой. Епископ поднял руку, готовясь нанести удар. Монах в ожидании своего часа держал тяжёлый молот на плече.

Первый пустоголовый с разбегу влетел в решётку. От удара рассёкся лоб, но это не убавило его прыти. Руки пролезли между прутьями и потянулись вперёд, в неистовстве скребя воздух пальцами с содранными ногтями. Почти сразу последовал следующий удар — второй поражённый не заботясь о возможных повреждениях, с хрустом уткнулся в преграду.

Артур никогда не видел больных пустоумием с такого расстояния. Полностью выжженный хворью разум сделал их непредсказуемыми и опасными. Безумный смех, агрессия, размазанные сопли и капающие с подбородка слюни — всё, на что мог рассчитывать несчастный. Странно видеть обычных с виду людей в таком состоянии.

Мужчина слева. На вид лет тридцать. Резко очерченные скулы. Чёткая линия подбородка. Прямой, чуть заострённый нос. Наверняка слыл первым красавцем, пока не подцепил душевную болезнь. Бесцельные скитания при любых погодных условиях изменили его облик безвозвратно. Рваная рубашка. Залепленные грязью брюки. На одной ноге туфля, на другой — остатки носка.

Рядом женщина. Простенькое платье с чёрным воротником и чёрными пуговицами на груди. Поверх фартук. Значит пустоумие настигло её за домашними хлопотами. Перед внутренним взором предстала сцена. Уютная домашняя обстановка. Под кухонным столом играют два мальчика. Трёх и пяти лет от роду. Глава семейства сидит в кресле. Сосредоточенно читает подшивку старых газет. Супруга стоит за плитой и помешивает закипающую похлёбку. Смеясь, о чём–то рассказывает. Вдруг замолкает. Улыбка медленно сходит с губ, оставляя после себя лишённое эмоций лицо. Взгляд становится отстранённым и пустым…

— Давай! — призыв епископа врезался в умы, разрушая все моральные преграды. Лезвие сверкнуло в свете факелов. Из разверстого горла мужчины в одной туфле хлынула кровь. Он захрипел, но не ослабил натиск. Лишь через минуту глаза начали закатываться. Движения стали вялыми. Руки больше не тянулись сквозь решётку, а судорожно теребили открытую рану. Жизнь нехотя покидала его. Через несколько секунд бездыханное тело грузно свалилось навзничь.

Та же участь постигла и женщину. Её визг оглушал посильнее корабельной сирены. У всех, кто стоял ближе к решётке зазвенело в ушах. Брюмо сморщился, а оглушённый Максанс на мгновение прекратил сыпать ударами молота. Первая пара обороняющихся испытала на себе скрытое оружие пустоголовых. Крик оказался настолько высоким, что оглушил и дезориентировал всех, кто находился поблизости. К счастью, подобным арсеналом обладала только прекрасная половина человечества. Если не брать в расчёт джентльменов, ведущих аморальных образ жизни.

— Алберт! Бей женщин в первую очередь. Визжат пострашней, чем при жизни. Кровь ухом пошла, — Брюмо рукавом стёр с шеи бордовую струйку. — Артур, Бен. Готовьтесь!

Услышав своё имя, черпий оторопел. Кровь резко отлегла от головы. Немного зашатало. Он крепче сжал рукоять, и согнув ноги в коленях, изготовился к рывку. Засопел стоящий по правую руку рыжий.

К тому времени по ту сторону решётки лежало с полудюжины тел. Поток наступающих усилился. Задребезжали сработавшие арбалетные плечи. Ближайший пустоголовый, ухватившись за торчащий из носа болт, медленно завалился набок.

— Перезаряжаюсь!

— Бен, Артур! Ваш выход!

Друзья сорвались с места и заняли позиции. Бенджамин слева, Артур справа. Наседающие топтались по лежащим телам, но с завидным упорством пробирались к решётке. Мелькнуло треснутое молотовище. Боёк с хлюпаньем ударил по горизонтальной перемычке двери–решётки. Посыпались перебитые пальцы. В лицо брызнуло тёплой водой. Артур инстинктивно зажмурился, и только потом понял, что именно он принял за тёплую воду. К горлу подкатил ком. Желудок свело судорогой. Черпий согнулся пополам, опорожняя трясущееся нутро прямо под ноги. Молот выскользнул из залитых рвотной массой рук и гулко ударился оземь.