Путь человечества. Истоки богатства и неравенства - [23]

– административная единица, созданная в 1790 году) располагался к этой деревушке, тем быстрее в нем находили, где применить паровую машину. Таким образом, географическая удаленность от Френ-сюр-Эско способна помочь предсказать относительную распространенность паровых машин в каждом регионе. Иными словами, в то время как реальное число паровых машин в каждом департаменте может частично отражать уровень образования населения в нем и другие сопутствующие обстоятельства на момент появления этой технологической новинки, расстояние от Френ-сюр-Эско может быть использовано для оценки потенциального причинно-следственного воздействия технологии на образование, поскольку оно, во-первых, прямо предсказывает наличие в регионе паровой машины, во-вторых, не может быть обусловлено существующим уровнем образования в нем и другими сопутствующими обстоятельствами, а в-третьих, влияет на уровень образования не напрямую, а опосредованно, через количество паровых машин. (В конце концов, мы можем быть уверены, что Френ-сюр-Эско была не первым во Франции местом, где появилось образование, а значит, не оттуда оно начало распространяться по стране.)

Этот квазиестественный исторический эксперимент показывает, что техническое ускорение ввиду индустриализации, выраженное в количестве паровых машин в каждом из французских департаментов, положительно влияет на несколько показателей формирования человеческого капитала в 1840-е, включая долю населения, обучающегося в начальной школе, и уровень грамотности призывников. Чем больше в департаменте паровых машин, тем больше его вложения в человеческий капитал[104]. Сходным образом данные показывают, что использование паровых машин в начале XIX века в Великобритании повысило спрос на квалифицированную рабочую силу, особенно на механиков различных специальностей[105].

Влияние технического прогресса на человеческий капитал также наблюдалось в США[106]. Ориентируясь на прокладку железных дорог в новые американские города в 1850–1910 годах, исследователи выяснили, что в округах, которым повезло попасть в национальную торговую сеть, уровень грамотности и доля таких квалифицированных работников, как инженеры, техники, врачи и юристы, были выше, а доля населения, занятого в сельскохозяйственном секторе, – ниже[107].

Эти выводы свидетельствуют, что технический и коммерческий прогресс в период промышленной революции стимулировал различные формы вложений в человеческий капитал. В одних обществах человеческий капитал обретал форму грамотности и формального образования, в то время как в других связывался с растущим спросом на профессиональную рабочую силу.

Принимая во внимание аргументы, изложенные в предыдущей главе, – о том, что технологическое развитие и человеческий капитал взаимно усиливали друг друга, – неудивительно, что находятся также свидетельства того, что человеческий капитал стимулировал дальнейший технический прогресс[108]. Действительно, одной из причин существующего убеждения, что промышленная революция началась именно в Великобритании, а не в другом регионе Европы, было сравнительное преимущество Великобритании в человеческом капитале, что приобрело особенную важность на ранних этапах индустриализации. В конце концов, Великобритания, несомненно, была богата углем, который стал топливом для первых паровых машин, но недостатка в угле не испытывали и многие другие страны. Однако у Великобритании было и более необычное “сырье” – человеческий капитал. Историки описывают широкий класс профессиональных плотников, слесарей, стеклодувов и других ремесленников, которые поддерживали работу лучших изобретателей, реализуя, а порой и совершенствуя их инновационные идеи[109]. Эти ремесленники передавали человеческий капитал своим подмастерьям, количество которых на ранних этапах промышленной революции резко возросло, и сыграли огромную роль во внедрении, улучшении и распространении промышленных технологий[110].

Действительно, уезжавшие из Великобритании инженеры становились пионерами промышленности во многих других странах, включая Бельгию, Швейцарию, Францию и США. Так, первая текстильная фабрика в Северной Америке была в 1793 году построена в городе Потакет (штат Род-Айленд), всего в нескольких километрах от Брауновского университета, где была написана эта книга. Основанная на средства американского промышленника Мозеса Брауна, эта фабрика стала детищем британского инженера Сэмюэля Слейтера, который в двадцать один год приехал в США. С десяти лет Слейтер работал на текстильной фабрике в Великобритании и имел непосредственный опыт обращения с прядильными машинами Ричарда Аркрайта. Надеясь сохранить технологическое преимущество, британское правительство запретило экспорт таких машин и даже чертежей, необходимых для их сборки. Тем не менее Слейтер нашел простой и вместе с тем чертовски сложный способ обойти запрет: он запомнил конструкцию машин. Слейтер стал одним из отцов американской промышленной революции, а его влияние было столь велико, что британцы из родного города прозвали его Слейтером-предателем.

Вклад образованной рабочей силы в дальнейшее технологическое развитие подтверждается историческими свидетельствами из некоторых других стран, которые вступили в индустриализацию в числе первых