Путь благословенных. Файл №301 - [12]

— Разумеется, коллега, разумеется!

— Похоже на микрочип.

— Очень похоже.

— И… ваши комментарии?

— Без комментариев, коллега. Я — доктор, а не электронщик. Сходите к ним, посоветуйтесь…

Она бы сходила, но куда-куда, а к электронщикам ей наверняка дорога заказана. К ведомственному доктору — еще куда не шло, а к ведомственным электронщикам — никуда и никак… не шло.

Что доктор! Ну покажите язык, ну разденьтесь, ну ложитесь, ну расслабьтесь, ну принимайте два раза в сутки натощак. Здоровье нации и все такое. Пробирку со смертоносными вирусами, с какими-нибудь атомными тигробактериями стянуть, пока доктор отвернулся?! И откуда у судмедэксперта пробирки со смертносными вирусами, с какими-нибудь атомными тигробактериями?!

А микроэлектроника — оружие. И мощное оружие! Как нападения, так и защиты. И если мисс Скалли отстранена от должности, то ей прежде всего должно перекрыть доступ к ведомственному оружию. И даже если вдруг явится неожиданно и на голубом глазу невинно скажет: «Мне только спросить!» — гоните в шею. Спрос в нашем деле тоже дорого стоит.

И куда тогда податься женщине после визита к врачу? Хотя бы просто для того, чтобы поделиться ощущениями, недоумениями, опасениями. Само собой, к другой женщине!

Подруга не годится. Любая распрекрасная близкая-наиблизкая подруга выслушает с превеликим вниманием, поцокает языком с превеликим сочувствием, понасоветует с превеликим всезнанием: «Тебе надо к кому-то обратиться! К специалисту!» Но в душе у близкой-наиблизкой будет злорадное ликование: «Допрыгалась?! Так тебе и надо!» Да и нет у Скалли подруг. Был один друг, и тот далече…

Мать не годится. Любая распрекрасная сердобольная мать утешит, приласкает, обнимет. Но одновременно будет талдычить постфактум: «А я тебе говорила! Ты меня никогда не слушаешь, а я тебе всегда говорила! Твоя работа до добра не доведет! Говорила я или нет?!»

Остается сестра. Младшенькая. Уже вполне взрослая, но младшенькая. Мелисса. И подруга, и родная кровь — в одном лице.

Вашингтон, пригород Частный дом, «Мелисса Скалли»

20 апреля, день

— Мелисс?

— О-о, Дэйна! Дэйночка! Сколько лет, сколько зим! Заходи, не стой на ветру. Заходи-заходи, я одна. Я уже почти год одна. Завелся у меня тут один, но выгнала засранца… А ты? Тоже одна? С каких пор? Или… по-прежнему?

— По-прежнему.

— Погоди! У тебя ведь прежде был этот… ну как его… Партнер. Такой… секс-символ.

— Прекрати, Мелисс. Не было никогда! Напарник, а никакой не партнер.

— Не знаю, какой он напарник, но партнер из него должен был получиться еще какой!

— Мелисс, прекрати! У нас с ним никогда ничего не было!

— Ну и дура!

— Давай закроем эту тему, а? Навсегда! Его больше нет.

— Ну и тем более дура! Такой интересный му-ужчина, а она, видите ли, в амбицию: «Его для меня нет! Он для меня не существует!» Будь я на твоем месте…

— Мелисса!!!

— А что я такого сказала?

— Его не для меня нет. Его ни для кого нет. Он… не существует.

— Ой, извини… А как? Что? При исполнении?.. А ты?

— За-кры-ли тему, а?

— Как скажешь, Дэйн, как скажешь. Извини , извини, извини…

Хорошо, закрыли. А на какую тему тогда? А вот как раз она и пришла как сестра к сестре, чтобы…

— … я и понятия не имею, Мелисс, с какого времени микрочип у меня в теле сидит, представляешь! Совершенно не помню, когда и как его туда вогнали.

— Да-а-а… А ведь дело не шуточное, Дэйн. Будь я на твоем месте, непременно попыталось бы все досконально выяснить — с привлечением специалистов. У вас же в ФБР классные специалисты, лаборатории…

— Увы, меня лишили доступа к лабораториям ФБР.

— Вытурили?!

— Чему ты так обрадовалась?

— Я не обрадовалась!

— Обрадовалась! Вижу же. В конце концов, знай, с кем разговариваешь?! С агентом Федерального Бюро Расследований разговариваешь!

— С бывшим… Ну ладно-ладно, обрадовалась, да!.. А что ты хочешь?! Я всегда за тебя так боялась, так боялась с этой твоей работой!

— Чего боялась-то?

— Не чего, а за тебя.

— Да ничего страшного! Что со мной могло случиться?

— Все что угодно! Вот с твоим напарником ведь случилось, ага!

— Я не желаю говорить об этом!!!

— Не желаешь — не говори. Но ведь случилось? И с тобой вот, оказывается, случилось! Да будь я на твоем месте…

— Заткнись!

— Не дождешься! Доступа к лаборатории, видите ли, ее лишили! А доступа к собственной памяти тебя не лишили? Не отшибли ненароком?.. Ты сама так глубоко запрятала собственные воспоминания, что не можешь или не хочешь извлечь их. Это же очевидно!

— Кому очевидно?

— Хотя бы мне. Пойми, я же не со зла говорю, Дэйн… Слушай, ты к психиатру не пробовала обратиться?

— Заткнись!

— А чего ты так боишься? Выяснить что-то ужасное, извлечь это из подсознания? Да что может быть ужасней твоей повседневной работы?! Ладно, твоей прошлой работы. У тебя и глаза-то, сколько тебя помню на этой твоей работе, — бр-р-р!

— Что — глаза?! При чем здесь мои глаза?!

— Дэйн, как у тебя щитовидка?

— При чем здесь моя щитовидка?!

— Будь я на твоем месте, сходила бы обследовалась.

— Нормальная у меня щитовидка! У нас ежегодная медицинская комиссия, полное и доскональное обследование.

— Вот видишь!

— Что я вижу?!

— То-то и оно, что ничего не видишь! Не замечаешь! Даже в зеркале!.. У тебя глаза, сколько тебя помню на этой твоей работе, — выпученные, остановившиеся, немигающие.