Путь бесчестья - [71]

Костюм, конечно, не так уж и много, и всякий умный человек согласится с известным выражением: не костюм красит человека, а человек — костюм, но тот, кто чуточку умнее скажет, что хороший костюм вдвое красит хорошего человека. Он, как хорошая приправа, подогревает аппетит у того, кто имеет с тобой дело.

И теперь я очень рассчитывал на это неоценимое свойство, потому что у меня был исчерпан запас хитростей, к которым нам приходилось прибегать ради сытного ужина и на этот раз мы не могли, как частенько бывало, выкрутиться из затруднительного положения с помощью любвеобильности женского пола. Его отдельные представительницы обладают удвоенной привлекательностью: милое глупое выражение лица с голубыми глазками и задорными кудряшками прекрасно дополняются связкой ключей от погребков и кладовок, чудесно, если еще окажется, что она недавно овдовела, ах это слишком, это идеально, неплохо уже то, что хозяин отправился на ярмарку.

Но нынешний вечер не обещал ничего подобного. Райские утехи нам не светят. Наша трактирщица уже перешагнула роковой рубеж, отделяющий женщину от любовных ласк. У нее под юбкой трепещут счеты, а в груди на месте сердца спрятана копилка для золотых монет, каждый удар отсчитывает не секунды прожитой жизни, а сумму прибыли и затрат.

А что хуже всего: ей только что был нанесен удар по ее самому болезненному месту в область шкурного интереса.

Но я давно заметил, что лучшие мысли приходят на голодный желудок, наши инстинкты заставляют работать мозги. И незадача с любовными делами навела меня на спасительную идею.

Трактирщица делала отчаянные попытки сторговаться с грабителем, наделенным властью для законного грабежа, разумеется, тщетными. Сдавшись, она собрала две большие корзины разной снеди, всунув туда не одну бутылку лучшего вина и отправила мальчишку вслед за упитанным дармоедом.

Я, между тем, не терял времени: обведя помещение долгим пронзительным взглядом, я поманил к себе толстого натуралиста созерцающего жизнь насекомых, сурово отчитал его за нерасторопность и начал заказывать разную выпивку и закуску, которая водилась в этом заведении. Задира, не ожидавший такого размаха, нервно впечатал каблук в мою ногу и выразительно на меня посмотрел.

На что я, собрав остатки своих воспоминаний о хороших манерах, любезно и очень приторно поинтересовался:

— Может, вы желаете что-нибудь добавить к моему заказу, уважаемый господин Флюгермон? Конечно, меню в этой жалкой харчевне не соответствует вашим понятиям о хорошей пище, но что же делать? Наши боги учат нас быть снисходительными и терпимыми к разным недостойным содержательницам трактиров. Разве сравнится их убогая стряпня с дивными творениями вашего повара. Никогда не позабуду вкус перепелок поджаренных его искусной рукой, а мясо нежного барашка, а соус", а ваши погреба, вино "Слезы девственниц!" Мм, — я мечтательно закатил глаза, силясь вообразить все, о чем рассказывал. Мой отец, господин Клюкерфил, всегда напоминал мне о том, чтобы я не забывал про вкусный обед. "Законы — хорошая штука, сын мой, но не на пустое пузо. Заруби себе эту истину на носу, мальчик, и она не раз спасет тебя от голодной смерти, ибо нет ничего смехотворнее голодного жреца: читать проповедь, думая о курице и краюхе хлеба".

— Увы, — продолжал я уламывать Флюгермона — Задиру, — здесь не подадут вам ни особо любимые ваши колбаски, ни мясо кроликов, выросших на сочных лугах в вашем поместье, ни жирного угря в белом вине, но все же попробуем заморить червячка, ведь свежий воздух разогревает аппетит, а мы проделали долгий путь от замка герцога.

— Нет, господин Клюкерррр, слишком большая честь для этого придорожного заведения! Я привык кушать в парадной столовой в окружении портретов предков, а где мое старинное серебро, которое привез дедушка из военных походов. — Задира паясничал, но слуга пока это, к счастью, не понял.

Теперь настала моя очередь для манипуляций под столом и я, как следует, двинул компаньона по голени твердой, как кирпич, остроносой туфлей.

Я всегда говорил, что Задира — парень без фантазии, но особой тупостью он не отличался — физические доводы действуют на него безотказно.

Вот и сейчас, мой приятель живо взялся за ум, внося свою лепту в заказ блюд. А после с пылкостью вступил в занимательную беседу со мной, из коей явствовало, что он — важная персона из свиты герцога Скатолы, а я сопутствую ему как доверенное лицо, поскольку грамота, юриспруденция и остальные тонкости бытия никаким образом не должны отравлять жизнь благородного человека.

Мы предшествуем в этом городишке появлению герцога с особой миссией — разобраться в разных злоупотреблениях и финансовых махинациях, ибо его высочеству доподлинно известно, что благословенный край индюшек, пива, и самого лучшего сукна в королевстве не обходит своими дарами представителей власти его высочества, призванных заботиться о его, а не о собственных интересах. По мнению славного герцога, корзины, в которых все вышеозначенные блага обретают вид звонкой монеты, весьма прохудились: пока они достигают казначейства его высочества, из них высыпается, по меньшей мере, несколько тысяч кружочков с портретом нашего благочестивого, ныне царствующего монарха.