Путь Арсения - [17]
Отряд ивановских и шуйских боевиков до последнего дня сражался на баррикадах Пресни. Агентам царизма после подавления восстания не удалось захватить Фрунзе. Северный комитет большевиков направил его в Шую. И снова Михаил окунулся с головой в организационную и агитационную работу. Он продолжал разъяснять рабочим попытки царизма обмануть народ, отвлечь его от революции законом о созыве думы; разоблачал антинародные, контрреволюционные действия кадетов, меньшевиков и эсеров.
Михаил выступал на нелегальных рабочих собраниях и митингах, писал листовки и прокламации. Но чтобы распространять листовки, их нужно сперва напечатать. Как? Где? Фрунзе нашел простой выход. Он предложил устроить налет на типографию и там напечатать приготовленные к распространению листовки и прокламации. Предложение было принято.
17 января 1906 года, в 6 часов вечера, в типографию Лимонова, помещавшуюся в центре города Шуи, вошла группа рабочих. Это были боевики из отряда Фрунзе. Они быстро заняли все выходы и входы в помещение. Явившись в наборную, Михаил обратился к рабочим с просьбой набрать и напечатать 2 тысячи прокламаций. Рабочие охотно согласились и с воодушевлением принялись за работу.
Чтобы никто не мог помешать, владельца типографии Лимонова и служащих собрали в контору, где за ними строго присматривали боевики. Неожиданно прибыла в типографию жена Лимонова. Она оставила у подъезда коляску и пошла в помещение. Боевики беспрепятственно пропустили ее, провели к мужу и вежливо попросили подождать.
Постовой полицейский Шишко заметил непорядок на улице: оставленная без присмотра лошадь Лимоновой выбралась на тротуар и загородила собою проход. Подкрутив усы и оправив шашку, предвкушая крупные чаевые, «блюститель порядка» направился в типографию.
Едва он успел ступить в помещение, рядом точно бомба разорвалась:
— Руки вверх!
От неожиданности Шишко сел на пол. От страха у него одеревенел язык; полицейский не смог вымолвить ни одного слова, только что-то мычал. Пришлось оттащить его в погреб и запереть там.
Ровно в 8 часов вечера прокламации были набраны и напечатаны; боевики, забрав их с собой, исчезли.
В сентябре 1905 года война с Японией кончилась поражением царизма. Царское правительство все свое внимание теперь обратило на разгром революционного движения в стране. С невероятной жестокостью подавляло оно рабочие восстания, волнения крестьян, солдатские и матросские бунты. Повсюду фабриканты и заводчики начали резко снижать заработную плату рабочих. Помещики взвинтили цены на зерно и муку, а городские торговцы вдвое увеличили цену на хлеб. Трудовой народ стал голодать. Начались «голодные бунты», которые подавлялись войсками.
Не миновала эта беда и шуйских рабочих. В Шуе, как и всюду, фабриканты снизили заработную плату, а цены на хлеб поднялись до небывалых размеров. Тысячные толпы — жены и дети рабочих—собирались около булочных и пекарен. Они требовали, чтобы хлеб продавался по прежней цене. В конце концов рабочие, доведенные голодом до отчаяния, единодушно забастовали.
Опять в городе появились казачьи сотни и отряды пехоты.
Забастовкой руководил «Арсений» (Михаил Фрунзе). Он попрежнему был неуловим для полиции. Днем и ночью проводил он собрания, сходки, митинги, демонстрации. Однажды огромные толпы рабочих собрались на Ильинской площади. Сюда пришли почти все рабочие города — больше 15 тысяч человек. На этом митинге обсуждались требования рабочих о снижении цен на хлеб. Площадь была окружена казаками и конными стражниками. После выступления нескольких рабочих на трибуну поднялся Фрунзе.
Появление его было настолько внезапным и неожиданным для полицейских, что они растерялись. Своим выступлением перед рабочими Фрунзе бросил бесстрашный и дерзкий вызов палачам.
Командир казачьей сотни подскакал к полицмейстеру, присутствовавшему на площади, и услужливо предложил:
— Разрешите, я его сниму. Одним выстрелом...
Эти слова услыхал стоявший неподалеку рабочий. Он кинулся через толпу к Михаилу и предупредил его об опасности. Фрунзе резко повернулся в сторону казаков и полицмейстера, громко, так, чтобы слышали все, кто был на площади, крикнул:
— Стреляйте, негодяи! Вы можете меня убить, но идею революции вы не убьете!
И продолжал речь. Начальник полиции наклонился к своему помощнику:
— Взять живьем! Без шуму, чтобы никто не видел.
Но и на этот раз полицейским не удалось взять Михаила. Рабочие тут же, в толпе, переодели его, загримировали, и Фрунзе ушел с митинга неузнанный шпиками.
«Голодная забастовка» увенчалась успехом. Цены на хлеб были снижены.
Первая встреча
Фрунзе чувствовал себя неловко в непривычном для него хорошо сшитом костюме. Его крепкая, сильная фигура привлекала внимание прохожих. Михаил впервые видел этот северный, несколько суровый, красивый город. Прямые и чистые улицы, каменные строгие дома, медлительное движение прохожих — все было ново и непривычно. По мысли о цели приезда вскоре заглушили чувство неловкости. Михаил больше не думал о Стокгольме, где он очутился. Им все больше овладевало волнение и беспокойство. Сейчас он увидит людей, о встрече с которыми давно мечтал, чьи имена знал, которых любил и которым верил. Михаил вспомнил напутствие шуйских и иваново-вознесенских большевиков:
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.