Путь Арсения - [14]
В начале октября забастовали рабочие Московско-Казанской железной дороги. Вскоре забастовкой оказались охвачены все железные дороги страны. Забастовали почта и телеграф, заводы и фабрики, служащие, учащиеся, адвокаты, инженеры, врачи. Началась всероссийская политическая забастовка. В ней участвовало около миллиона промышленных рабочих.
Северный комитет большевиков призвал ивановских текстильщиков выразить свою солидарность с рабочим классом России. Всероссийская политическая забастовка охватила все предприятия Иванова и Шуи. Казаки и солдаты разгоняли нагайками и прикладами собиравшихся на улицах рабочих, но это не помогало. В городе и на Талке ежедневно происходили митинги и демонстрации. Начавшись днем, митинги не прекращались и ночью — при свете костров и факелов.
Всюду, даже в самых глухих уголках страны, нашли отклик призывы большевиков к массовой политической стачке. Революционное движение всколыхнуло и крестьянство. По поручению комитета большевиков рабочие-агитаторы выступали на крестьянских собраниях. Летом 1905 года в Шуйском уезде было сожжено около десяти помещичьих усадеб.
Всеобщая политическая стачка показала несокрушимую мощь рабочего класса. Перепуганный насмерть, царь 17 октября 1905 года издал манифест, в котором обещал народу «незыблемые основы гражданской свободы». Это был обман народных масс, уловка для того, чтобы выиграть время.
Фрунзе, находившийся в Иванове, на митингах и в беседах с рабочими разъяснял подлинную суть манифеста.
На митинге у клуба приказчиков 21 октября он говорил:
— Манифест — это уловка царизма. Задача пролетариата в данный момент — свержение самодержавия, этой крепости произвола и бесправия трудящихся.
Он призывал рабочих крепко держать оружие.
На другой день на митинге, неожиданно для всех, выступил помощник ивановского полицмейстера. Этот царский слуга говорил о том, что власти удивлены неблагодарностью рабочих. «По милости царя русскому народу дарованы гражданские свободы, — кричал он, — и мы ждали, что граждане Иваново-Вознесенска выразят благодарность и верноподданнические чувства своему монарху... Но на флагах ваших видим надписи: «Долой самодержавие». От имени властей предупреждаю и даю срок: если к трем часам не разойдетесь, будут приняты решительные меры».
В ответ чей-то молодой голос выкрикнул из толпы слова народной песенки, успевшей уже долететь до Иваново-Вознесенска:
Царь испугался, издал манифест:
Мертвым — свобода, живых — под арест.
Полицмейстер побагровел и сошел с трибуны, уступив место новому оратору. Этим новым оратором был Фрунзе. Он произнес пламенную речь, в которой дал резкую отповедь полицмейстеру, а на его угрозы ответил:
— Мы вам заявляем от имени революционного народа: за всякое насилие, за каждую каплю пролитой крови ответственность падет на ваши головы!
Прямо с митинга рабочие устремились к «Красной тюрьме» и освободили всех находившихся в ней политических заключенных.
Потом пошли на реку Талку. Шли двумя колоннами и разными путями.
Но царские власти, только что «даровавшие» в манифесте «гражданские свободы», решили привести в исполнение свои угрозы. Спешно были собраны казаки, солдаты, полиция, шайки черносотенцев, уголовников. Щедро раздавалась водка. Вооруженная, пьяная банда черносотенных громил и головорезов напала на отставшую от демонстрации часть рабочих. Началось зверское избиение. Было избито и искалечено много людей. Тогда же, на берегу Талки, погиб один из видных руководителей ивановской организации большевиков Федор Афанасьев («Отец»), который был буквально растерзан черносотенцами и казаками.
Начались погромы. Город был отдан на расправу пьяным казакам, полицейским и черносотенцам. Все, кто был на митинге, нещадно избивались; квартиры этих рабочих были разрушены и разграблены. На улицах валялись подушки, матрацы, сломанная мебель. Лежали раненые. Озверевшие слуги царизма искали рабочих депутатов, руководителей большевистской организации. Был отдан приказ: в случае поимки красных вожаков живыми их не оставлять.
В таких условиях маленькая, плохо вооруженная дружина боевиков не могла выступить против войск, казаков и полиции. Партийные связи были нарушены. Фрунзе, оставшемуся в городе, удалось предупредить близки^ товарищей о новой конспиративной явке.
Петля на шее
Жалобно воет осенний ветер в сосновом бору. Стонут, поскрипывают деревья, сухие листья шуршат — не то человек бродит, не то зверь.
Поздней ночью, когда все вокруг окутано тьмой, страшно одному в лесу. То ветка нечаянно коснется лица, то вдруг словно вздохнет кто-то рядом... Где-то недалеко река Талка. Ее не видно. Только редкие всплески воды напоминают о ней.
Осторожно крадется от дерева к дереву человек. Постоит немного, послушает и опять крадется от дерева к дереву, чутьем угадывая дорогу. Вдруг впереди вспыхнула спичка, над самым ухом суровый голос спросил:
— Стой! Кто идет?
— Свои, Трифоныч.
— Давай скорее, заждались! —торопливо прозвучало из темноты.
На полянке, вокруг тускло мигающего фонаря, сидело человек шестьдесят. Не разобрать ни лиц, ни фигур. «Трифоныч» пробрался на середину и негромко сказал:
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.