Пустыня внемлет Богу - [124]

Шрифт
Интервал

В животной радости собирают впрок, про запас, набивают брюха, мясо еще в зубах вязнет, а иные уже корчатся в судорогах, смерть пучит тела, стервятники кружат вдали, готовясь к своему пиршеству.

Что бы ни случилось, виноват он, Моисей.

Похоронят обжор, и навек останется это место в памяти — могилами чревоугодия.

Спасение — в переходах.

Сглаживается тоска, крепнет радость, что остался жив, горло жаждет воды, душа вожделеет отдыха.

Вот и пришли, расположились среди меловых холмов, радующих глаз мягкостью линий, чтобы осесть надолго — отсюда выходить и сюда возвращаться.

Кадеш-Барнеа.

К северу пустыня Син, к югу пустыня Фаран. На северо-западе таинственно и тревожно мерцает в небе — то ли облаками, то ли престолами гор — земля, обещанная Им этому народу, носящему имя одного из праотцев, который боролся с Ним и потому получил имя — Израиль. На северо-востоке серо-коричневые ковриги гор — земля аморреев. К югу и востоку затаившейся угрозой — Амалек.

Оттуда, с северо-запада, Земля обетованная докатывается плодородными долинами, источниками, и, словно бы замерев в разбеге к югу над пустыней, алчущей воды, метелками крон колышут небо над шатрами одному Богу известно кем посаженные финиковые пальмы — воистину райский сад. Такого обильного источника вод, таких огромных гроздьев фиников народ еще не видел и, не понимая, откуда на него свалилось такое, вероятно, и вправду принадлежащее лишь Ему чудо — ведь ни живой души здесь не было с их приходом, — притих по своим шатрам, пытаясь представить, какая же эта Земля обетованная богатая, если на окраине своей столь изобильно и щедро раскрывает себя одному небу.

Кадеш-Барнеа. Перекресток трех важнейших дорог — от Великого моря на западе к Мертвому морю на востоке; по долинам, на юго-восток, к Эцион-Гаверу, Тростниковому морю, в Мидиан; по руслу ручья Син — на северо-восток — к Эдому и горам Моава, обложившим небо по всему востоку.

И выставил Моисей круглосуточную стражу на холмах, ибо объемлющая их тишина подозрительно безмятежна. И радуют Моисея молодые воины, выпестованные на свободе за два эти года пустыней.

Но почему у Сепфоры, которая одна знает, что свалилось на плечи мужа, слезы на глазах? Что случилось?

Достали ее родственнички Моисея, сестра и брат, за ее темную кожу. Их Моисей встречает лишь в священном шатре, стараясь не видеться с ними за его пределами.

— …Непростительно и ей, хоть она женщина. Но ты?..

Аарону неловко. Вот и он заикается:

— Негоже прерывать служение Ему. Или только тебе это дозволено? К нам Он, что ли, не обращается?

О, как Он скор на гнев и наказания! К чему Моисею избранничество такой страшной ценой — и вот уже Мириам покрылась проказой, и вот уже Аарон униженно задыхается: «Прости нам глупость, спаси ее», и вот уже Моисей из последних сил шепчет Ему: «Господи, исцели!»

Смертельно тяжело пребывать в такой близости к Нему.

2. Недолог оазис покоя

Стоят перед Моисеем главы колен, избранные им высмотреть Землю обетованную: Шамуа бен-Закур от колена Реувенова, Шафат бен-Хори от колена Шимона, Калеб бен-Ифунэ от колена Иегуды, Игаль бен-Йосеф от колена Иссахара, Йошуа бин-Нун от колена Ефраима, Палти бен-Рафуа от колена Вениамина, Гадиэль бен-Соди от колена Звулуна, Гади бен-Суси от колен Йосефа и Менаше, Амиэль бен-Гмали от колена Дана, Стур бен-Михаэль от колена Ашера, Нахби бен-Вафси от колена Нафтали, Геуэль бен-Махи от колена Гадова.

Более всего полагается Моисей на Йошуа бин-Нуна, более всего интересует Моисея, много ли на той земле народу, живут ли там в шатрах или в крепостях каменных. Уходят, растворяются в пространстве.

Тревога и покой одновременно объемлют душу Моисея.

И все же крепнет чувство, что беспрерывное напряжение последних месяцев отпустило его, дает ему передышку, и звезды с неба высвечивают серебряной дымкой целительное безмолвие холмов, шелест воды и мягкое веяние пальмовых ветвей льнут к душе приятием и слабым, но ощутимым намеком Его последней тайны.

И нет в душе тех внезапных перепадов настроения, когда кажется: всё им написанное ничего не стоит. И не мешает ему, в эти мгновения одиноко сидящему на холме, что оттуда, из стана, многие следят за ним, и он ощущает это, и знает, что они боятся его, и чем больше боятся, тем больше ненавидят, но он также знает, что обречен отвечать им любовью, ибо ввел в нежелаемое искушение это племя, полное неутолимых страстей, усиленных многолетним рабством.

Моисей намеренно выбрал это место. Обычно здесь в ночи уединяется Аарон.

Час, когда кусты и травы, мертвые днем, начинают жить заемной жизнью — отражением звезд, луны, их живым, прерывистым, как взволнованное дыхание, светом. С момента, когда он стал писать Книгу, его жизнь, его духовное состояние в корне изменились. Вокруг происходят события, каждое из которых может стать последним в этом великом исходе такой массы людей из рабства на свободу, а у него, Моисея, иные заботы — сила написанного такова, что кажется, всё это написано не им. Но ведь начертания букв, их изгибы, иногда срывы, показывают однозначно — его рука выводила их.

За этим каким-то провалом понимания, грозящим неясностью самого существования, скрывается — так он ощущает — главная тайна жизни, а ведь кажется, что за пределами его, Моисея, встреч с Ним и той цепи событий, к которым эти встречи привели, уже ничего быть не может.


Еще от автора Эфраим Ицхокович Баух
Горошки и граф Трюфель

Сказка для детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста.


Над краем кратера

Судьба этого романа – первого опыта автора в прозе – необычна, хотя и неудивительна, ибо отражает изломы времени, которые казались недвижными и непреодолимыми.Перед выездом в Израиль автор, находясь, как подобает пишущему человеку, в нервном напряжении и рассеянности мысли, отдал на хранение до лучших времен рукопись кому-то из надежных знакомых, почти тут же запамятовав – кому. В смутном сознании предотъездной суеты просто выпало из памяти автора, кому он передал на хранение свой первый «роман юности» – «Над краем кратера».В июне 2008 года автор представлял Израиль на книжной ярмарке в Одессе, городе, с которым связано много воспоминаний.


Ядро иудейства

Крупнейший современный израильский романист Эфраим Баух пишет на русском языке.Энциклопедист, глубочайший знаток истории Израиля, мастер точного слова, выражает свои сокровенные мысли в жанре эссе.Небольшая по объему книга – пронзительный рассказ писателя о Палестине, Израиле, о времени и о себе.


Солнце самоубийц

Эфраим (Ефрем) Баух определяет роман «Солнце самоубийц», как сны эмиграции. «В эмиграции сны — твоя молодость, твоя родина, твое убежище. И стоит этим покровам сна оборваться, как обнаруживается жуть, сквозняк одиночества из каких-то глухих и безжизненных отдушин, опахивающих тягой к самоубийству».Герои романа, вырвавшись в середине 70-х из «совка», увидевшие мир, упивающиеся воздухом свободы, тоскуют, страдают, любят, сравнивают, ищут себя.Роман, продолжает волновать и остается актуальным, как и 20 лет назад, когда моментально стал бестселлером в Израиле и на русском языке и в переводе на иврит.Редкие экземпляры, попавшие в Россию и иные страны, передавались из рук в руки.


Оклик

Роман крупнейшего современного израильского писателя Эфраима(Ефрема) Бауха «Оклик» написан в начале 80-х. Но книга не потеряла свою актуальность и в наше время. Более того, спустя время, болевые точки романа еще более обнажились. Мастерски выписанный сюжет, узнаваемые персонажи и прекрасный русский язык сразу же сделали роман бестселлером в Израиле. А экземпляры, случайно попавшие в тогда еще СССР, уходили в самиздат. Роман выдержал несколько изданий на иврите в авторском переводе.


Ницше и нимфы

Новый роман крупнейшего современного писателя, живущего в Израиле, Эфраима Бауха, посвящен Фридриху Ницше.Писатель связан с темой Ницше еще с времен кишиневской юности, когда он нашел среди бумаг погибшего на фронте отца потрепанные издания запрещенного советской властью философа.Роман написан от первого лица, что отличает его от общего потока «ницшеаны».Ницше вспоминает собственную жизнь, пребывая в Йенском сумасшедшем доме. Особое место занимает отношение Ницше к Ветхому Завету, взятому Христианством из Священного писания евреев.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».