Пустыня смерти - [56]

Незадолго до рассвета в лагерь заглянул интендант Брогноли и увидел там пятнадцать или двадцать группок проходимцев и воришек, по большей части мелких торговцев или будущих разносчиков, готовящихся чем-нибудь поживиться после ухода рейнджеров. Гас высунул из-под одеяла голову, чтобы переговорить с интендантом.

— Почему мы уходим, когда такая темнота? — спросил он. — Почему бы не дождаться восхода солнца?

Брогноли пришелся по душе этот высокий парень из Теннесси. Он хоть и был еще незрелым, но дружелюбным, быстрым в действиях и мыслях. Потратив целые годы на подготовку солдат в полевых условиях, Брогноли отрицательно относился к тугодумам и медлительным людям.

— Полковнику Коббу наплевать на свет или тьму, — сообщил он Гасу. — Ему наплевать на час, месяц или даже год. Когда он решает выступать, мы выступаем.

— Но три часа ночи — довольно странное время для начала экспедиции, — возражал Гас.

— Нет, время вполне нормальное, — не согласился Брогноли. — Если мы начнем поход примерно в три, то все проспавшие и отставшие покинут Остин только часов в шесть-семь. Сам полковник Кобб уже выехал с час назад. Мы собираемся сделать привал на завтрак на берегу речушки Буши-Крик, так что нам пора двигаться. Если нас не окажется там, где ожидает полковник, отряд останется без завтрака.

Мулов запрягли, и повозка с пожитками рейнджеров покатила по центру Остина. И тут Гас вдруг вспомнил про Клару Форсайт. Сквозь запрудившие улицы города толпы с трудом продирались более тридцати повозок, небольшое стадо овец и коров и свыше сотни всадников самых разных возрастов и профессий. У некоторых погонщиков мулов в руках были лампы. Кое-где случались отдельные стычки, а еще больше разражалось словесных перепалок. Раза два раздавались пистолетные выстрелы. На западе сверкнула одиночная молния, а на востоке посеревшие облака осветили первые лучи занимающейся зари

Гас вспомнил про Клару потому, что повозка, которой управлял вымокший, усталый, предчувствующий недоброе Джонни Картидж, как раз в этот момент проезжала мимо главного входа на оптовый склад. Гас вспомнил, что хорошенькая молодая девушка, на которой он страстно хотел жениться, намеревалась еще раз зайти к ним в лагерь в течение дня и втереть мазь в поврежденную лодыжку, а сейчас как раз занимался рассвет. Он находился в пьяном состоянии уже немало часов — по сути дела, почти все время с того момента, как свалился с обрыва, — и теперь дошел до такой степени, что даже позабыл самое важное: Клара его будущая жена.

— Стой, мне нужно повидать ее! — крикнул он Джонни, который погонял мулов, чтобы проехать по разбитой и грязной дороге и в то же время не зацепить пролетку, в которой лежал в бесчувственном состоянии генерал Ллойд. Он знал, что эта пролетка генерала, потому что над ней был сооружен небольшой тент, чтобы защитить генерала Ллойда от солнечных лучей или от дождя, пока он спал там.

— Что-что? — переспросил Картидж.

— Стой, черт бы тебя побрал, стой, говорю! — выругался Гас. — У меня есть дело на этом оптовом складе.

— Но он же еще не открыт, — запротестовал Джонни. — Если я остановлюсь здесь, нам нипочем не выбраться из этой непролазной грязи.

— Стой или я задушу тебя, проклятый! — выкрикнул Гас.

Это была не пустая угроза, он так безумно хотел увидеться с Кларой, что мог на деле осуществить ее. Джонни Картидж, однако, не услышал его слов, потому что именно в этот момент один из мулов пронзительно заржал, а задиристый петух, забравшийся в повозку генерала Ллойда, поддержал ржание громким кукареканьем.

Грязь лежала толстым слоем — повозка медленно двигалась вперед, поэтому Гас решил выпрыгнуть из нее. Страстно желая повидаться с Кларой, он забыл о своей больной ноге, но как только ступил на землю, острая боль напомнила ему об этом. Боль была так сильна, что он решил снова завалиться в повозку, но та уже уехала вперед, и он хлопнулся лицом прямо в жидкую грязь. Слой грязи оказался довольно толстым. Гас ушел в нее по самые локти, пытаясь встать на здоровую ногу, и в этот момент он услышал звонкий девический смех над самым ухом.

— Смотри, па, это же мистер Маккрае. Думаю, он пришел делать мне предложение, — весело смеялась Клара.

Гас поднял глаза и увидел белую фигуру у окна, выходящего на улицу. Хоть он и понимал, что весь вывалялся в грязи, сердце его бешено забилось от радости: он все же увидел Клару. Да, это была она и искренне смеялась над ним — но разве в этом дело? Он посмотрел вверх, желая, чтобы солнце взошло выше и он мог получше разглядеть ее. Но Гас и без того знал, что это она, он узнал ее по голосу и по тому, что она стояла у окна над входом на склад. Мысль о том, что ее отец увидит его в столь неприглядном виде, смутила Гаса, но он не заметил отца поблизости. Возможно, она только поддразнивает Гаса — она и в самом деле, похоже, любит подшучивать.

— А не спуститесь ли вы вниз? — попросил он. — У меня все еще сильно болит нога.

— Ерунда, какой же Ромео станет падать с обрыва и растягивать себе ногу, когда приходит время идти и предлагать руку и сердце Джульетте? — сказала Клара. — Я ожидала, что вы споете мне серенаду, а то и две, а потом полезете сюда по стене и предложите выйти за вас замуж.