XI
- ...И надо заметить, - продолжал Майор, - что в полярном льду мертвецы не сохраняются свежими, а замораживаются и становятся твердыми, как мясо в холодильнике. Хотя в холодильнике оно замораживается без всякого льда. Попробуйте-ка объяснить это явление.
- Вы сказали, что эскимосы кладут на могилы глыбы льда, - прервал его Фидель. - А они не делают ледяных памятников?
- Нет, - заявил Майор. - По той простой причине, что могилы представляют собой не холмики, а углубления: вырезается кусок льда, клиента укладывают в образовавшуюся яму и заливают водой, но не до краев.
- Вот как? Почему же? - спросил Фидель.
- Это легко объяснить законами физики, - ответил Майор. - Воду получают, растопив вырезанный кусок льда, а ведь всем известно, что лед, когда тает, теряет в объеме.
- Но вода же потом замерзает, - не сдавался Фидель.
- Да, - сказал Майор, - но не забывайте о пингвинах.
- А! - протянул Фидель, не понимая.
- Им все время хочется пить, - пояснил Майор. - И не только им, - добавил он с присущей ему скромностью и посмотрел на свой стакан.
Фидель наполнил его, и Майор заговорил снова:
- Пьер, старина, позвони-ка Лорану, он, наверное, уже кончил.
Пьер скрылся за дверью кабинета, и оттуда послышался его голос: он настойчиво уговаривал собеседника.
- Он не может прийти, - сказал наконец Пьер.
- Все возится с этой женщиной? - рявкнул Майор и выругался.
- Нет, с ее мужем. У него сломаны два ребра, нос и шейка бедра.
- Хорошо еще, что присутствие ребенка ее сдерживало, - вздохнул Майор. Да, - он повернулся к Фиделю, - так вы завтра женитесь?
- Да, - подтвердил Фидель. - В мэрии...
- А как выглядит ваша невеста?
- Она красивая, - сказал Фидель. - Щеки у нее розовые, гладкие, как хорошо отполированный порфир, глаза - как две большие черные жемчужины, темно-рыжие волосы уложены венком вокруг головы, грудь - словно из белого мрамора, и у нее такой вид, будто она ограждена от всего мира изящной кованой решеточкой.
- Как образно! - воскликнул Майор; по спине у него пробежал приятный холодок.
XII
И, правда, Ноэми была очень красива, даже после того как ее сшиб грузовик. Она упала, голова ее стукнулась о мостовую, зубы щелкнули. Подружка закричала. Машина "скорой помощи" задержалась, и пришлось отнести Ноэми на носилках в ближайшую больницу - это оказалась Отель-Дье.
По коридору сновали медицинские сестры с ведрами, полными удаленных миндалин и аппендиксов, которые ассистенты хирургов выставляют за двери операционных. Две молоденькие сестры перебрасывались, как мячом, кислородной подушкой в красную и желтую полоску.
Ноэми все еще была хороша: те же яркие, красиво очерченные губы, те же густые темно-рыжие волосы и прямой носик, но глаза ее были закрыты.
XIII
- Ну, хватит, - заявил Майор, - скажите ему, пусть приходит немедленно, иначе я ухожу.
- Ладно, - ответил Фидель, - постараюсь уговорить его. Надоел он со своими больными.
- ...Никак не могу, - сказал Лоран. - Только что привезли девушку, ее сбил грузовик.
- Приходи, - настаивал Фидель. - Пусть кто-нибудь еще ею займется.
- Послушай, - сказал Лоран. - Не хотелось бы... К тому же она очень красивая...
- Ну, знаешь, - рассердился Фидель. - Довольно. Ты выдаешь себя с головой. Постарайся, я тебя очень прошу.
- Ладно, - ответил Лоран, - но если этот осел Дюваль ее погубит, это будет на твоей совести.
- К столу! К столу! - закричал Майор.
XIV
И конечно, операция прошла благополучно, но только не для Ноэми. Она умерла, и, так как в морге не было свободных мест, ее родителям сразу позвонили и попросили забрать тело домой.
Ее завернули в простыню, чтобы избавить родных от тягостного зрелища, какое представляет пролом черепа, а волосы вынесли отдельно. Их пришлось отрезать - очень уж они были длинные.
