Пустые Холмы - [31]

– Так может, она ей не нравится? – улыбнулась Полина.

– Вздор! Когда человеку что-то не нравится, он старается поскорее с этим расстаться. И уж точно не уделяет этому столько внимания, сколько уделяет Оля.

* * *

Ночь была синяя-синяя, и воздух словно состоял из кристалликов льда. Днем еще стояла жара, солнце золотило листья, но осень все равно знала, что пришел ее черед, и кралась ночными тропами. Выследить ее было просто: по холодному прозрачному туману, паутиной застрявшему в ветвях, по сырому грибному запаху, по дорожке багряных листьев.

Полина шла к реке. В ботинках выше щиколоток, плотных чулках под платьем и в двух кофтах. Осень, конечно, пыталась прятаться за деревьями, но разве настоящую колдунью можно обмануть? Тропинка скоро вывела к нехоженому берегу Нищенки, где лохматые травы и стебли полыни образовывали стену.

Полина заснула около восьми вечера и поднялась в полночь, чтобы отправиться на практику к реке. Ей требовалось побыть наедине со своим колдовством, услышать его и попробовать научиться еще хоть чему-то. В последнее время она чувствовала себя бессильной: не умела атаковать, не могла придумать, как это сделать. Или же просто не хотела?

Она остановилась и поежилась. Заходить в реку она не собиралась, но находиться все равно предстояло рядом с водой. Она нашла пятачок поудобнее, закрыла глаза, дыхание ее замедлилось, выровнялось. Облака открыли кусочек далекой луны, лес притих, и только где-то в глубине его похрустывало, будто кто-то осторожно пробирался меж стволов.

Полина подняла руки. Сила – странная, невесомая, но притом чуть осязаемая – копилась и над поверхностью реки, и во всем мире вокруг. Надо было только уметь найти ее. Полина мысленно потянула. Ей казалось, будто распутывается невидимый клубок, липкие нити тянутся прямо из сырого воздуха. Рядом вспыхнула еще одна нить, и еще… Она тянула силу из головок закрытых цветов, снимала с ветвей туманные клочья. Все вокруг было наполнено чем-то, чего не видел обычный человеческий глаз. Через четверть часа между пальцев возник пульсирующий шарик.

– Что делать? – спросила она, обращаясь то ли к реке, то ли к осени.

Она замахнулась и пульнула сгустком энергии наугад. Шарик подлетел к дереву, распался на части и обогнул ствол. Эта сила вела себя точно так же, как и вода. Удар от столкновения с ней хоть и был ощутим, но не мог сойти за полноценную атаку. Вода обволакивала, огибала препятствие. Так действовало и Полинино колдовство.

Она снова поводила руками над бутонами прибрежных цветов и сформировала еще один шарик, на этот раз состоящий из настоящей воды. Пальцы ее продолжали быстро двигаться, легко постукивая по воздуху, и шарик под ними крутился и держал форму.

Полине уже давно удавалось соединить воду и ту силу, которую она стягивала отовсюду. Сила была похожа на водяную тень и оттого хорошо липла к самой воде. Она позволяла нагреть воду или остудить, добавить ей скорости в полете или поднять волну в реке. Волна могла сбить человека с ног, могла утянуть его в водоворот, могла сковать движения. Но этого всего не сделать было без воды.

Полина направила шарик в реку. Бултыхнуло, во все стороны полетели брызги. В тот же миг из воды высунулись два мерека, а у самого берега блеснула хвостом любопытная морянка. Она выскользнула на поверхность и уперла острые локотки в мокрый песок.

Полина привыкла к постоянному присутствию нечисти. Как только она начинала воздействовать на реку, русалки, болотнянники и черти вылезали из укрытий. В коряжистых зарослях мелькали их глаза, под водой проносились серебристые хвосты.

Заметив зрителей, Полина сплела нити силы и взмахнула рукой. По реке побежала вереница волн, и чешуйчатый хвост морянки заколыхался. Морянка зашипела и юркнула в глубину, но в следующий миг появилась снова, показав над поверхностью только высокий лоб да темные глаза.

– Нужно добыть воду из земли. Поднять грунтовые воды, – напомнила себе Полина и присела, прижав ладони к траве.

Она уже умела это делать, но приходилось вновь и вновь тренироваться. Пока что уходило слишком много времени, хоть с концентрацией внимания она справлялась намного лучше, чем раньше. Иногда даже придумывала себе испытания и представляла, что кто-то за ней наблюдает. Раньше это сбивало, сейчас лишь проскальзывало малозначащей мыслью.

– Лиса, – перебирала она, воссоздавая в голове образ наставницы с ее пытливым взглядом. Ничего не менялось. – Синеглазка. Светослав. Оля. Ася Звездинка.

Луч внимания оставался прикованным к тому, что творилось под землей, и к призрачной тени реки, которая просачивалась прямо сквозь песок.

– Заиграй-Овражкин, – назвала Полина. Ладони чуть дрогнули, но колдовство не прервалось.

Полина выдохнула и открыла глаза: между ладоней бежал ручеек. Мереки снова подплыли к берегу и заинтересованно прислушивались к журчанию. Она обернулась, посмотрела туманными глазами на речных чертей. Те, кряхтя и хлюпая, выползали на сушу и потянулись когтистыми лапами к ручейку.

– А ну, брысь! – строго приказала она.

Мереки бросились к реке и бесшумно нырнули в воду.

В это мгновение в избушке под номером десять резко проснулся и сел на кровати Сева. Ему приснилось что-то ужасное, но он совершенно не мог вспомнить, что именно.