Пустой гроб - [9]

— Пойдемте в бар, — предложил он. — Выпьем стаканчик-другой, и я расскажу вам, как было дело.

Через несколько минут приятели водрузились на высокие табуреты в баре неподалеку от Сены, куда после долгих часов говорильни финансисты любят заглядывать небольшими компаниями; здесь замышляют они таинственные комбинации, пытаются наперед угадать ход завтрашних сделок.

Луиджи вынул изо рта две соломинки, через которые потягивал необыкновенный напиток, рецепт которого держал в секрете, всякий раз вынуждая бармена строго следовать его указаниям, и приступил к рассказу:

— Так вот, любезный, собрание в Отей было необычно оживленным. Вы, полагаю, в курсе, что Жокей-клубу предстояло назначить нового президента. Имелось два кандидата.

— Одним из кандидатов, — продолжил Миньяс, — был, насколько мне известно, граф Мобан, а другим — миллиардер Максон.

Луиджи отпил еще глоток и усмехнулся:

— Но чего вы знать никак не можете и чего не знал никто, было окутано страшной тайной… Держитесь крепче, приятель, представьте себе, что граф Мобан, тот самый граф Мобан, которого все мы знаем и который любил гульнуть на широкую ногу, так вот, он оказался никем иным, как…

— Обыкновенным вором, — закончил Миньяс.

Луиджи снова пожал плечами.

— Это было бы еще полбеды, — сказал он.

— Тогда убийцей?

— Еще того хуже.

— Черт подери, Луиджи, я уж тогда и не знаю…

Перуанец оперся локтями о колени и, приняв эту странную позу, отчеканил:

— Дорогой мой, граф Мобан оказался самим Фантомасом!

От волнения финансист Миньяс спрыгнул с табурета.

— Не может быть! — воскликнул он. — Как вы сказали?

Перуанец повторил еще раз:

— Я говорю, что граф Мобан, тот самый граф Мобан, который на миг мелькнул в великосветской хронике Парижа, вовсе не был дворянином, как все мы думали. Граф Мобан оказался Фантомасом, и разоблачил его знаменитый Жюв, этот несравненный полицейский, заклятый враг Гения преступного мира, разоблачил с помощью своего неразлучного друга, известного журналиста Жерома Фандора.

Выдержав паузу, Луиджи расхохотался.

— Ну как, Миньяс, — спросил он, — не ожидали такого поворота событий? Пожалуй, моя информация — из раздела сенсаций…

Миньяс и впрямь застыл от изумления.

Спутник его разразился смехом.

— Вы не один такой, приятель, — заявил он, — члены клуба тоже в полной растерянности, я повстречал Кемена — знаете толстяка Кемена? — и он поведал мне, что вчерашний сеанс в клубе прошел отвратительно, так ведут беседу в комнате, где лежит покойник. Подумать только — Фантомас проник в Жокей-клуб, да это позор для клуба… К тому же, есть кое-что еще…

— А что же выборы? — прервал его Миньяс.

— Об этом я ничего не слышал, но теперь их исход предрешен, Фантомас ведь точил зуб на Максона, его-то он и хотел оставить в дураках; понятное дело, раз Фантомас разоблачен и граф Мобан пустился в бега, справедливости ради, Максон имеет все основания рассчитывать на победу… Я лично ничуть не сомневаюсь в его избрании. Ну и повезло же ему!

Лишь только Луиджи произнес эти слова, как к приятелям подошел толстый, лысый, безбородый человек с типично английским лицом; внешность толстяка отнюдь не внушала симпатий, природа наделила его поразительными глазками — маленькие, голубые, они моргали, не переставая, и никогда не смотрели собеседнику прямо в лицо; вдобавок он обладал особым нюхом на всякого рода темные делишки, умел вовремя к ним примазаться, а потом так же вовремя смыться, сорвав солидный куш и сумев выйти сухим из воды.

— Так вот вы, оказывается, где, — как ни в чем ни бывало сказал толстяк, — празднуете за стаканчиком вина сегодняшний успех на бирже… А я, дорогие мои, потерял на своей меди сорок пять тысяч… Ну и наплевать, все это пустяки.

— Это удача, — сухо поправил его Миньяс.

Толстяк не смог скрыть удивления:

— Удача? Вы считаете удачей потерять сорок пять тысяч франков?

— Черт возьми!.. Это избавит вас кое от каких ваших врагов.

Все трое прыснули, и толстяк продолжил:

— Знаете что, не будем говорить об удаче. Для тех, кто играет на бирже, удачи не существует… Удача — это кое-что получше. Слышали последнюю новость?

Луиджи и Миньяс в один голос ответили:

— Вы имеете в виду Фантомаса, историю с Мобаном и Максоном?

Толстяк отрицательно качнул головой:

— Да будет вам о Фантомасе, есть вещи поинтереснее. Знаете Коралеса?

— Какого? — спросил Миньяс.

— Племянника.

Такой ответ позабавил Луиджи.

— Бедняга! — изрек он. — Вот уж кому решительно не повезло, кто никогда не будет самим собой. Его тетушка так богата, что прямо-таки поглощает его. Никогда не скажут просто — Коралес, говорят — племянник Кончи Коралес.

— Говорили, — поправил толстяк.

Миньяс искренне удивился:

— Почему — говорили?.. Не хотите ли вы сказать, что он более не племянник своей тетушки?

Тут уж толстяк не выдержал:

— Именно так, черт возьми, он больше не племянник, ему улыбнулась удача, поэтому-то я и злюсь. Он больше не племянник, милые мои, теперь он наследник.

Эту новость толстяк провозгласил торжественно.

Миньяс, посмеиваясь, заметил:

— Ну и ну! До чего же вам хочется быть на его месте.

— Ей же ей, ваша правда, приятель! Я не стал бы отказываться. Известно ли вам, что у Педро Коралеса не было ни гроша и что смерть тетушки, завещавшей ему свое состояние, в одночасье сделала его мультимиллионером.