Пустой город - [48]

— Дома, Эл, но не совсем, сейчас и сам всё поймешь, уже наверно догадался…

Алекс, откинувшись на спинку старорежимной массивной изогнутой скамейки, посмотрел в сторону проспекта и увидел натянутый через всю улицу транспарант: «Решения XXXIII съезда КПСС в жизнь!»

«О, как! Да… Проездной то тот, выходит, был настоящий…» — вспомнил молодой человек недавнюю находку, выброшенную на время из головы, из-за лавины более драматичных событий. С советской властью Алекс не был знаком, поскольку родился, как раз, когда та умирала. Всё что он о ней слышал, складывалась из отрывочных, невнимательно слушаемых, ностальгических рассказах родителей, старых фильмов; иногда, из любопытства, прочитанных статей и объяснений в интернете. Он знал: в СССР не хватало элементарных товаров и услуг; ограничены были политические свободы; практически невозможно было посетить другую страну; народ жил, в основном, очень небогато — такие вот минусы. Зато не было ненависти к другим национальностям и религиям (религий, по существу и не было), слово «терроризм» звучало абстракцией, отсутствовало сильное имущественное расслоение между людьми; ещё медицина и образование бесплатные. «Плюсов вроде не меньше чем минусов будет», — таков был результат краткого его анализа.

— Расскажи все подробно — что с нами произошло, ты же раньше меня в себя пришел. Последнее что я помню, страшная боль в голове и потеря сознания, — вопрошающе уставился на друга Алекс.

Шумно выдохнув, юноша начал свой рассказ. Вырубившая Алекса боль, почти не оказала своего воздействия на Сергея. Эл, оказывается, почувствовав непонятное излучение, или что там это было, с «корабля», (Сергей предпочитал называть объект-веретено так) сильно оттолкнул парня в сторону (сам Алекс ничего этого не помнил). Растянувшись на полу, болевой удар он принял, но не потерял сознание, в отличие от Эла. Сразу же, буквально в доли секунды, с комнатой стали происходить уже видимые ими ранее изменения, правда, с некоторыми отличиями. Воздух, вновь, стал очень плотным, делающим невозможным любое движение, на сей раз даже к окну. Слегка шевелить руками и ногами Сергею удавалось, а вот сдвинуться с места уже нет; трудностей с дыханием, при этом не ощущалось. Потом, вроде бы, в комнате показался кто-то еще; краем глаза, не будучи в состоянии повернуть голову, он видел что-то вне зоны своей свободной видимости. Будто чьи-то ноги мелькнули на миг, что ли… И еще, было ощущение, будто на него кто-то пристально глядит. Затем, почти сразу же, комната покрылась знакомым густым туманом, менее плотным, чем в прошлый раз — Алекса он на этот раз видел, правда, очень-очень плохо. Как долго это все длилось, он не знает, чувство времени оставило его полностью. Внезапно, он с удивлением понял, что засыпает.

Очнувшись, он увидел себя на полу, рядом лежал бездыханный Алекс. Как бездыханный? Он просто не дышал, и Сергей не смог обнаружить у него пульс. Сергей очень перепугался, что остался один, что Эл умер! Потряс Алекса немного, попробовал искусственное дыхание, и массаж сердца, все что знал. То ли его старания помогли, то ли что ещё, но Эл потеплел, тело стало мягче, а было почти как дерево твердое, дыхание появилось — ура! Услышал городской шум. То есть, он и раньше его услышал, но боялся от Эла отвлечься. Высунулся в окно — жизнь кипит! Достал мобильник — нет сети. Пометался по квартире — никого; ремонт в ней идет, но не по всей квартире, частично. В коридоре увидел стационарный телефон, с проводом — даже не радиотелефон, попробовал с него звонить на известные номера, в первую очередь Софи и Борису, маме еще… — «неправильно набран номер», после первых же цифр, в трубке. 03 набрал — ответила скорая, подумав, повесил трубку… На тумбочке перед входной дверью лежали ключи и сумочка, барсетка старомодная. Осторожно открыл дверь, повертел ключами в замках — подходят. В барсетке еще какие-то ключи, бумажки всякие, деньги. Увидев деньги, офигел окончательно.

— А что с деньгами?

— Что! Это не тысячи и не сотни, и не доллары с евро. Гляди сам, — он протянул черную сумочку приятелю.

Открыв её, Алекс вытащил на белый свет пухлую пачку денег перетянутых резинкой. И впрямь, нулей на дензнаках было маловато. Большую часть пачки составляли купюры достоинством в 3 и 5 рублей. Также было несколько десяток. На зеленых трешках и синих пятерках красовался Кремль, красные десятки украшал Ленин.

— Ты чо, сумку спер? — ошарашено воззрился на паренька Алекс.

— Спер, спер… Ты-то сам, что первым делом сделал, когда ЭТО случилось? Полмагазина себе домой вынес. А еще, помнишь? Мы оружие из полицейского участка забрали!

— Так там это было другое дело, там все люди пропали, а здесь вон их сколько, кишмя кишат. Это же сумка чья-то, не бесхозная, надо вернуть!

— Подожди, Эл, дай дораскажу. Я здесь битый час уже, а ты только ожил. А сумку я машинально прихватил…, когда мы от Тамары Васильевны улепетывали. Вернем…

— А кто она такая, эта Тамара Васильевна?

— Слушай же. Про тебя подумал, когда ты дышать снова стал — скоро очнешься, чего зря скорую беспокоить, и потом, чего мы им скажем. Побежал свою квартиру проведать, мой дом же рядом, вон, мы его прошли.