Пустота - [87]
– Хочу, чтоб ты помогла туда вернуться, – сказал он.
– Ты по своей воле сюда попал.
– Правда?
Она подумала.
– И почему ты теперь хочешь вернуться?
– Я слишком далеко зашел, – сказал он.
– Тебе не кажется, что ты к этому и стремился?
– Меня сюда выдавило напором среды. Я не мог не оправдать ожиданий друзей.
Риг, Эмиль, Феди фон Гэнг – торопыжки-археологи Радиозалива. Эд Читаец: этот, по слухам, угнал K-рабль и улетел на нем в сердце Тракта – самый идиотский поступок за все времена. Entradistas, небесные пилоты вроде Билли Анкера и Лив Хюлы. Такие давали кораблям имена вроде «Ослепленная светом», «Тайный свет», «Пятисотпроцентный свет» – короче, все, что угодно, был бы там «свет». Сочиняли записки у изголовья, сообщения на парковочной орбите: «Улетели, увидимся позже». У них проводка с самого начала была какая-то неправильная. У них движки сопели тяжелым рентгеном. Они улетали, терзаясь беспокойством, и возвращались либо богачами, либо безумцами, волоча на буксире звездолетную развалюху из другой галактики. Ракетные жокеи, которых гало знало по именам, но не по фамилиям.
Импасс пожал плечами. Извинился и ушел налить себе пива. Когда вернулся, увидел, что подруга еще там, и сказал:
– Я тут тридцать лет торчу – а стать не хуже их не смог. И как ты себе это представляешь? Импасс захотел вернуться и отыскать свой дом, ему надоело глазеть во тьму ради открытий, которых один хрен никто никогда не поймет. Что в этом странного?
– Ты зашел слишком далеко, – пробормотала она.
Ван Зант не понял, соглашается она с ним или нет. Когда он снова перевел взгляд на мониторы, подруга уже исчезла.
Ее не было два дня, а когда вернулась, они воззрились друг на друга в прежнем недоумении – со стороны Импасса искреннем, с ее стороны сердитом.
– Ну и? – бросил он.
Ожил другой экран и начал проецировать изображения с войны. Обнаженные тела в вакууме, стройные ряды K-раблей, исчезающих в черноте. Дыра через всю планету. Хаотические метания беженцев. Туристы, которые неделю назад улетели потрахаться в Зону Сумерек на Кунен, лежали на конкуре того самого, столько обещавшего, терминала немытые, измученные, терзаемые бессонницей. Или, в бежево-серых робах, торопливо выгружались из битком набитого грузовоза в сотне световых от дома, а их загоняли в тесные временные лагеря, где роились журналисты, волонтеры и скучающие инфантилы, невесть почему мотыльками летящие на пламень инферно.
– По всему гало рушится привычный порядок жизни, – прошептал ван Зант.
«Разве это не удача?» – хотел сказать он.
Подруга была иного мнения.
– Я помню все жестокости, которые ты наблюдаешь, – ответила она.
И добавила:
– Я много чего пострашней натворила.
И наконец:
– Правильно ли быть о себе такого высокого мнения?
Импасс не понял ее и обиделся.
– Эй, я же старался тебя не задевать! Ты сама говорила, что не помнишь!
Но она уже удалялась, белым узким пятном рассекая абсолютную арку вакуума.
– Мы что, впервые повздорили? – позвал ее Импасс.
Ответ он получил, но не разобрал – такой тихий, будто она выскальзывала не просто из локального пространства.
Обнаружив труп, ассистентка провела в «Глубокой нарезке» еще час, не понимая, что делать дальше. Пару раз она вставала и отходила от Джорджа выглянуть между полосок жалюзи на улицу. В итоге вызвала тощего копа Эпштейна. Она не хотела слишком откровенничать с ним, но попросила подсобить. Эпштейн сказал, что попробует, но, как он слышал, ассистентка уже не в фаворе. Вскоре прибыли копы – разогнать утренних зевак-пьянчужек и потушить горящий «кадиллак». Потом отбуксировали скелет машины прочь.
– Хорошая была тачка, – отсутствующим тоном заметила она.
С четвертого этажа управления Полиции Зоны на перекрестке Юнимент и По ей прислали новую машину, взятую из гаража. Она затащила Джорджа на переднее сиденье и отвезла через весь город к себе домой, в комнату близ глоубтаунского ракетного порта.
– А эту и машиной-то стыдно называть, дорогой, – сказала она ему, проезжая мимо Церкви на Скале. – Посмотри на церковь, Джордж.
На каждом повороте тело Джорджа кренилось из стороны в сторону. В конце концов она стала рулить одной рукой, а его придерживать свободной. Ей ничего не стоило удерживать труп, просто нужно было чем-то заняться.
– Джордж, тебя слишком легко удержать, – рассмеялась она. – Тебе надо лучше питаться, правда. И слезай уже с наркоты.
Она пронесла его по двум пролетам и уложила на свою кровать. Раздела, вытерла влажным полотенцем, уделив особое внимание ране в подмышечной впадине, и накрыла одеялом.
