Ворон бесшумно срывается со своего места и темной тенью вылетает в окно. Стряхнув пепел, я подхожу к подоконнику, стараясь разглядеть птицу вдали, но ничего нет, только небо... небо и лес вдалеке, шумящий о чем-то своем...
Сизый дым уплывает вверх, к облакам, путаясь в паутине, стянувшей верхнюю часть оконной рамы, скользя по ржавому желобу дождевого стока, между листьев нависшего над домом дерева...
Докуривая сигарету, бросаю бычок за окно - много их уже скопилось на покрытой старой, сырой листвой земле...
Где-то слышится телефонный звонок, и только сейчас, я почему-то понимаю, что никогда не выходил из этой комнаты, не осматривал здание, здание, которое снится мне так часто. Повернувшись спиной к окну, я делаю несколько неторопливых шагов и вот уже моя ладонь мягко давит на ручку двери...
Дверь, чуть застонав ржавыми петлями, открывается, пропуская меня в темный, пахнущий плесенью коридор. Звук телефона становится более отчетливым, более резким - он звучит не переставая. Иду на звонок, минуя закрытые двери, вышибленные окна. Поднимаюсь по полу развалившейся лестнице на второй этаж и тут же замечаю дверной проем, в конце коридора, струящийся светом... - судя по всему телефон там...
Уже подходя к цели, по шаткому, жутко скрипящему полу, я все-таки проваливаюсь одной ногой в его прогнившие недра, вздымая в воздух кучи трухлявой пыли. Выругавшись сквозь зубы, медленно выкарабкиваюсь и, уже осторожнее, продолжаю путь.
Вот он - черный, старинный аппарат, стоящий на ржавом от подтеков воды, подоконнике. Подхожу к нему и неуверенно поднимаю трубку...
Музыка... еле слышная, она доносится из теплой, нагретой солнцем, трубки, как неясное дыхание моря, как плач ветра в серебристой, залитой лунным сиянием, степи... Она, кажется, звучит внутри меня самого, затрагивая самые потаенные струны души. Постепенно увеличивается громкость, в мелодии появляется сила, которой не было прежде, прорезаются резкие, диссонирующие звуки, стремящиеся заглушить основное ее течение, и, на какой-то незаконченной ноте все замолкает в трубке слышен лишь мерный шелест телефонных проводов...
Кладу трубку на место и медленно осматриваюсь - все, как и там, на первом этаже, только телефон - как напоминание об ином, живом мире черным пятном мозолит глаза. Я ухожу отсюда - легче переносить пустоту без этого искушения взять, набрать чей-то номер и поговорить - аппарат мертв, как мертвы и все те, кому я мог бы позвонить, мертвы для меня... вернее это я умер для них... Умер три года назад.
Часть вторая. Первая смерть
