Пустая клетка - [5]

Один только вид милого сердцу медресе вернул Бадр-ад Дину благодушное настроение.

— Уже через три дня пост заканчивается. Отпразднуем и снова за занятия.

— А сейчас чем занимаются?

— Я их на весь месяц посадил за переписку. Заниматься сейчас тяжело. Ночи короткие, не высыпаются. Да и на пустой желудок ученье тяжело идёт. А распустишь — того хуже. Юноши молодые, пост им держать тяжело. Особенно в большом городе, где много иноверцев и соблазнов. Нужно ведь привыкать смолоду. Выучатся, выйдут в люди — сами будут судить и учить. Ну, а за полезным занятием и время быстрей идёт и пока переписывают, тоже много познают. Сказано ведь — кто переписывает, читает дважды.

Наиб, чтобы поддержать разговор, сказал:

— У нас тоже сейчас пост. Только постимся по другому. Мясо нельзя — только рыба.

Наиб был русским. Его отец был раньше священником в православной церкви, а сын вот подался на ханскую службу. Сейчас на нём был длинный коричневый халат, запахнутый на одну сторону, как на обычном писце-битакчи и маленькая шапочка на коротко остриженных русых волосах. Издали, если не рассмотришь румяного лица и светлой бороды — монгол монголом.

В медресе было тихо, прохладно и сумрачно. Почти, как в Диване. Самые освещённые места близ узких окон и открытой двери заняли ученики-шакирды, корпящие над листами. Перед каждым маленький столик с чернильницами, тушечницами, перьями и бумагами. В лучах, падающих из окон, висели золотистые пылинки. Пахло пылью и погребом.

При виде кади, все разом вскочили и склонились в низком поклоне.

Бадр-ад Дин подозвал невысокого худенького юношу.

— Это Илгизар. Один из самых прилежных учеников. Приезжий. Город знает плохо, сидит всё время в библиотеке, — кади улыбнулся, — Пусть поработает с тобой, жизнь посмотрит. Возьми, юноша хороший пенал с запасом чернил и каламов. Работы будет много. Будешь помогать почтенному наибу, а потом принесёшь записи мне для доклада.

Чтобы подбодрить ученика, опасливо косившегося на своего нового начальника, наиб дружески похлопал его по плечу:

— Меня зовут Злат. Пенал я тебе дам. Хороший. В Диване есть. Я ведь тоже можно сказать, писец. Битакчи.

Он повернулся к площади.

— Тем более, что нам нужно скорее возвращаться. Это, кажется по нашу душу.

Через площадь к ханскому дворцу ехали два всадника. Франки, один в дорогом парадном кафтане.

— Проведали уже. Интересно откуда?

— Поторопимся, дети мои, — оживился кади, — И всё узнаем.

Однако, когда он со спутниками переступил порог Дивана, посетитель уже закончил свою речь. Судя по всему, только-только. И ещё не получил ответа. Потому что оба седобородых яргучи весело улыбались, а на лице франка лежала печать недоумения по поводу столь неуместной реакции.

Это был уже немолодой, но ещё крепкий и живой человек с тяжелым свинцовым взором. Одет он был подчёркнуто по нездешнему. Пурпурэн тонкого сукна до пупа, золотая цепь на шее, берет на голове. Вышитый плащ застёгнут изящной заколкой. Даже на ногах красовались не сапоги, а узкие щегольские башмаки.

— Это по твою душу, уважаемый наиб, — один из судей развернулся к вошедшим. — Почтенный… э-э-э…

— Бонифаций из Матреги, — пришёл на помощь франк, — приказчик дома Гизольфи.

— Почтенный Бонифаций из Матреги просит защиты и помощи. От него вчера сбежал помощник. Вместе с хозяйскими деньгами. Он просит, чтобы мы немедленно передали всем заставам приметы этого коварного злодея. Повтори, приметы, уважаемый и я уверен, что похититель будет тебе предъявлен быстрее, чем ты успеешь вернуться домой.

Но, наиб не дал посетителю заговорить:

— Скажи, у твоего помощника был дорогой плащ из синего сукна?

Бонифаций кивнул. Наиб сделал ему знак рукой и пошёл во двор.

Теперь немая сцена повторилась уже с участием наряженного франка. Только выдержки у него было побольше, чем у Сулеймана с Таифой.

— Много было денег?

Бонифаций молча кивнул. Было видно, что он не знает, что делать дальше.

— Мы сейчас отправим тело в миссию к монахам. У вас есть опись похищенного? При убитом ничего не было обнаружено.

— Где его убили? — наконец разомкнул уста франк.

— Всему своё время. Думаю высокий дом Гизольфи будет больше интересовать, кто это сделал и где похищенные деньги? Этот несчастный ведь тоже генуэзец? Уверяю тебя, почтенный Бонифаций, что я, наиб самого сарайского эмира, немедленно лично займусь этим делом. Список похищенного у тебя с собой?

— Я торопился, не думал, что в этом есть такая необходимость. Нужно было не дать уйти похитителю.

— Как видишь, уйти ему не дали. Поэтому попрошу тебя никого не впускать пока в комнату убитого и приготовить список похищенного. Там и поговорим поподробнее. А пока, думаю, нам нечем больше занимать внимание высокого Дивана.

Поклонившись, генуэзец вышел. Наиб вышел за ним и стоял рядом, пока тот садился на лошадь. Будто спросить чего хотел. Бонифаций несколько раз нервно оглядывался на него, но Злат молчал. Только внимательно и довольно невежливо рассматривал в упор. Уже доехав до края площади, франк резко обернулся — наиб не сводил с него взгляд.

— Ну что, пойдём заберём пенал, — новоявленный помощник Злата почтительно ожидал рядом. И, вослед уехавшим, — Не нравится мне этот павлин.