Пусть всегда будут танки - [27]

– Я подумал, что нашим машинам доведется выполнять боевые задачи в отдаленных от основной базы и труднодоступных районах Луны, – решил я развить мысль. – И будет непросто оказаться в ремонтных мастерских. В то же время единственное попадание из «Шарки» чаще всего не является смертельным для танка, но оно наносит повреждение. Если бы придумать такое устройство, которое бы лечило наши танки… ну, или хотя бы восстанавливало им броню. Прямо в поле, прямо в ходе боя!

Королев посмотрел на Бабакина и хмыкнул. Черников забросил в рот ломтик сыра, затем – дольку лимона и, кривясь, сказал:

– А сырье для реконструкции брать с вражеских танков. То есть вражескую технику такое оружие будет разрушать, а нашу – восстанавливать.

Генеральный конструктор притянул к себе блокнот, принялся быстро писать.

– Вот, наконец. Этого контролируемого безумия я и добивался от вас, друзья, битый час. Молодцы. Кстати, мне такое устройство когда-то даже снилось.

– Хорошая память, Сергей Павлович! – поторопился подлизаться один из незнакомых инженеров.

Так мы просидели еще час или полтора. Обпились чаю и совместными усилиями родили сумасбродную концепцию «пилотируемой» «Осы» с сохранением нынешних массогабаритных характеристик танка.

– Спокойно, други! – сказал Королев, когда инженеры снова начали выказывать сомнения. – Потомки разберутся!

…Все произошло так, как предупредил Гагарин. Учебную тревогу дали за два часа до рассвета. Мы с ходу облачились в тренировочные костюмы и побежали, не надев дох, через продуваемый всеми ветрами плац к временным пунктам управления. Хуже всех пришлось, само собой, Горобцу. Ну да ничего – не маленький мальчик. Правда, в пункте управления его ждал приятный сюрприз: оказывается, стрелкам в этой операции участвовать запрещалось. Горобец должен был находиться на своем месте, но пульт его оказался обесточенным, чтобы на сто процентов исключить возможность несанкционированной стрельбы. Дневальный принес горемыке стакан теплого отвара из шиповника.

Я вывел танк из бокса, включил фары. Стальные «Осы» уже выстраивались вдоль края машинного двора: снова две команды по пять танков. На сей раз мы подключились к совершенно новеньким машинам, и казалось, будто вчерашняя танковая бойня – чей-то бредовый вымысел. Наши вчерашние «Осы» или пошли на переплавку, или встали в ремонтные боксы. Страна, как водится, запаслась танками с избытком. Ну и славно.

Лучи света выхватили из тьмы фигуры, облаченные в громоздкие космические скафандры. Их было десятеро. Десять героев Советского Союза и тех, кому скоро доведется ими стать. Они шли со стороны штаба, без лишней торопливости приближаясь к боевым машинам. Ожило радио, и мы услышали голос Гагарина:

– Кедр вызывает Красный-4.

– Красный-4 на связи, – отозвался наш командир. – Рады вас слышать, Кедр!

– Взаимно, мужики! Четверка, я сейчас залезу на броню, – Гагарин запыхтел, очевидно, и впрямь карабкался на нашу «Осу». – А вы знайте, что не дрова везете.

– Есть – знать, что не дрова, – заулыбался Прокофьев.

Мой экран заслонило нечто большое и темное.

– Товарищ командир, – обратился я к Прокофьеву, – попросите Кедр, чтоб сел чуть правее, а то он своим сапожищем закрыл мне камеру.

Командир выполнил просьбу, затем вскрыл конверт с заданием.

– Экипаж, внимание! – Прокофьев приподнял спинку кресла, откинулся, оценивая, насколько оно стало удобнее, а потом продолжил: – Вчерашние маневры были цветочками, сегодня нам придется вдвойне постараться, чтобы не ударить в грязь лицом и чтоб наши пассажиры не оказались под траками.

– Трогай! – распорядился Гагарин.

Танковая колонна потянулась по узкой дороге к развалинам цементного завода, переоборудованного в ристалище. Среди бетонных коробок корпусов, пустых вышек охраны, гор бетонного лома, смонтированных пандусов и мостиков сияли электрические огни.

Глава 6

Антон плохо перенес полет.

Нет, парень он был крепкий, при стартовых перегрузках не пикнул. Даже смог похихикать с сослуживцами, когда настала невесомость и арендованный у НАСА шаттл «Барак Обама» вышел на первый виток. В кабине челнока неярко светили лампы, деловито переговаривались астронавты, гудела вентиляция. Атмосфера царила очень спокойная, профессиональная. И трудно было поверить, что за пределами металлической скорлупки с крыльями – миллиарды миллиардов километров пустоты.

На втором витке Антона стошнило в первый раз. Вестибулярный аппарат, который какое-то время после старта находился в шоке, очнулся и начал бунтовать. Прошедший медкомиссию за взятку танкист до этого момента даже не задумывался, зачем космонавты и астронавты годами тренируют «вестибулярку», прежде чем оказаться на орбите. И весь путь, а он занял почти трое суток, Антон не расставался с гигиеническим пакетом. Он не мог ни есть, ни пить, ни спать. Иногда он впадал в болезненное забытье, во время которого ему каждый раз снилось падение. И каждый раз он просыпался с рывком и глухим стоном, тянулся к пакету.

Боссу и Оборотню тоже время от времени становилось плохо, Верблюду и Бульдозеру – почти нет, а везучий ублюдок Хныка чувствовал себя в невесомости словно рыба в воде.