Пусть всегда будут танки - [26]

Я поспешил успокоить космонавта:

– Юрий Алексеевич, я уже…

– Просто Юрий, – позволил Гагарин.

– Так точно, – невпопад ответил я и продолжил развивать мысль: – Пожалуй, я бахну чаю и пойду отдыхать.

– Правильно. – Гагарин хлопнул меня по плечу и поднялся. – Рад, что ты меня понял. Сработаемся, друг. Если что – я тебе ничего не говорил.

– Так точно, сработаемся…

Легко сказать – ничего не говорил. И Королев в нашу сторону смотрел, когда мы разговаривали, и Черников. Не говоря уже о двух незнакомых товарищах в одинаковых синих костюмах – те так вообще с Гагарина глаз не сводили.

И, честно говоря, я ожидал, что ко мне сразу подойдет кто-то из гэбистов, но пожаловал встревоженный командир экипажа.

– А что хотел наш небожитель? – спросил он с ходу.

Я юлить не стал.

– Говорит, что для нас припасены еще развлечения, советует не расслабляться.

– Принято – не расслабляться. – Прокофьев выдохнул. – Да я и так напрягся, Вась. Подумал, что тебя, чего доброго, в космонавты хотят переманить. Далеко бы без тебя мы не уехали.

– Какой из меня космонавт? – хмыкнул я. – Такой же, как из тебя. Космос для нас закрыли, брат. В военной машине мы – совсем другие винтики.

– Ну ладно, – Прокофьев отступил, – обойду наших, ненавязчиво отправлю смотреть «Спокойной ночи, малыши!».

Командир отошел. Но особого рвения ему не понадобилось. Наша звезда дня – Коля Горобец – принял на грудь так, что уже не вязал лыка, Апакидзе и Алиев вывели его из-за стола: в одной руке – рюмка, в другой – вилка с нанизанным опенком и сопроводили в номер.

Я поплелся следом.

Удобства в гостинице были на этаже – поди, не курорт. Так что я отстоял короткую очередь в уборную, а потом – в душ. После душа захотелось крепкого чаю, и я снова спустился в столовую. Оказалось, что самые стойкие все еще сидят за сдвинутыми столами. Тут были Сергей Павлович Королев, Черников, генерал-майор Тур, главный конструктор Бюро имени Лавочкина Георгий Бабакин – это он разрабатывал луноходы для мирной программы освоения Луны, и еще несколько незнакомых инженеров. Черников увидел меня и махнул ладонью, подзывая. Я поморщился в ответ, мол, хватит с меня посиделок. Но Черников замахал еще настойчивей. Я побоялся, что он перевернет графин с коньяком и подошел.

– Я всего лишь хотел чаю, – сказал так, чтоб услышал только он.

– Садись, тебе нальют, – не терпящим возражения тоном ответил конструктор.

Пришлось сесть между Черниковым и генерал-майором. Только сейчас я увидел, что столовые приборы исчезли, и перед начальством лежат исчерканные бумаги. С рюмочкой сидел только Черников да один из незнакомых инженеров. Королев и Бабакин пили чай, а генерал-майор – что-то мутное из граненого стакана. Рассол! – догадался я мгновение спустя.

– У нас здесь мозговой штурм, Василий Алексеевич, – сказал Королев. – Посидите с нами минут десять. Во-первых, нам интересно ваше мнение, как практика, во-вторых, я надеюсь, что вы сможете подать кое-какие свежие идеи, поскольку вы еще не замылили глаз.

Насчет свежего взгляда – это он хватил. Честно говоря, завалился бы в койку и дрых, пока не позовет сирена. И какого лешего меня понесло за чаем…

– Я создал множество ракет, – продолжил тем временем Королев. – Но сейчас меня интересуют исключительно лунные танки. Ими я и планирую заниматься до тех пор, пока есть силы.

– Мы пытаемся набросать перспективу развития этой технологии на ближайшие десятилетия, – сказал Бабакин. – Безусловно, нужны будут новые корпуса и новые пушки.

– Мы говорили о рельсовых пушках, – подхватил Черников. – В них снаряд разгоняется за счет перехода электрической энергии в кинетическую.

Я сделал умное лицо.

– Ну, Семен Степанович, – протянул Королев, – рельсотроны – дело не столь отдаленного будущего, как, в общем-то, всякие лазерные и плазменные пушки, а нам бы хотелось обсудить что-то совсем уж невозможное, совсем фантастическое… Чтоб проложить дорожку к этому невозможному. Не осилим мы, так сделают потомки.

На минуту воцарилась тишина. Все листали записи, отхлебывали из чашек, хрустели легкими закусками. Один я сидел как дурак – без чая и без бумаг.

– Может… – начал я, но тут же осекся, когда на мне пересеклись начальственные взгляды. Мне подумалось, что на Луне горение невозможно, следовательно, от огнемета проку не будет. А что, если сделать вроде огнемета наоборот? Пушку, которая не сжигает, а замораживает?

В общем, я высказал мысль вслух. Незнакомые инженеры тут же начали похохатывать, прикидывая, как получше соединить пылесос и холодильник, чтоб реализовать мою идею. Королев велел им заткнуться и записал в свой блокнот: «Замораживающая пушка».

– Это можно интересно обыграть, – сказал он. – В криогенике у нас неплохие наработки. Вон академик Капица Петр Леонидович ведет активную деятельность на ниве физики низких температур. С ним, пожалуй, и переговорю, как только вернусь в Москву. – И генеральный конструктор записал: «Позвонить Капице!»

Мне стало приятно на душе. Тут еще официант сподобился принести чаю, вообще настроение поднялось. Находясь на той же волне, я предложил:

– Еще бы такую пушку, которая бы лечила…

В глазах инженеров читалась тоска. Королев снова взялся за авторучку и посмотрел на меня, ожидая продолжения. Черников молча налил себе рюмку и молча выпил.