Пусть умрёт - [72]

 – Неужели медведи бывают белыми? Невероятно!

 – Потерпи, вскоре ты убедишься в этом сам.

 – Но как же возможно ему находиться в таком жарком климате, как у нас?

 – Несколько рабов непрерывно окатывают чудовище холодной родниковой водой...

      Его слова прервал рык двух огромных диких кошек весом в добрых восемьсот фунтов каждая, выскочивших из боковых ворот. Совершив несколько громадных прыжков, тигры пересекли арену и там осторожно уселись на песок, щурясь в ослепительных солнечных лучах.

      Внезапно в соседних воротах появился зверь, поразительно похожий на медведя. Он был огромен, гораздо больше обычных бурых, хорошо всем знакомых медведей. Только шерсть белого цвета с подпалинами на концах лап и морде была короче.

      Зверь остановился в воротах и повел головой из стороны в сторону, осторожно принюхиваясь к незнакомым запахам. Вытянув вперед свою удлиненную морду, он явно не спешил ступить на горячий песок. Если бы не бестиарии, зрителям пришлось бы долго ждать, пока он решится выйти сам. Пики охотников вынудили его покинуть спасительную тень загона. Очутившись на арене, медведь неожиданно поднялся на задние лапы во весь свой гигантский рост, и из пасти его вырвался могучий рык.

      Такого зрители, искушенные в подобных зрелищах, пожалуй, еще не видывали – это был, наверно, самый крупный хищник из всех виданных доныне.

      Тигры прильнули к земле, не желая с ним связываться – инстинкт подсказывал – противник опасен, к тому же он из другой весовой категории. Но, понуждаемые уколами копий бестиариев, укрывающихся за большим деревянным щитом, звери нехотя, огрызаясь, начали сближаться с чужаком. На фоне исполина они напоминали двух котят.

      Белый гигант, несмотря на очевидное превосходство в силе, тоже не спешил вступать в драку с двумя незнакомыми полосатыми кошками. Но его очень раздражали голые с босыми ногами бестиарии, выскакивающие перед ним, чтобы швырнуть пучок горящей соломы в морду.

      Охотники все плотнее сжимали кольцо вокруг зверей, и когда пространство, окруженное сетью и щитами, стало крошечным, животным ничего не оставалось, как последовать древнему инстинкту.

      Тигры первыми попробовали на прочность шкуру гиганта. Внезапно один из них изловчился, запрыгнул на спину медведю и вонзил клыки в его загривок. Но медведь, неожиданно ловко для своего гигантского роста, одним движением своего огромного тела стряхнул его с себя. А следующая атака закончилась плачевно для одного из них: медведь едва заметно двинул огромной передней лапой навстречу летящему в прыжке противнику. Длинные как кинжалы когти буквально срезали огромный лоскут кожи с головы тигра.

      Второй тигр напал почти одновременно сзади и вцепился в круп гиганта. Но не прошло и мгновения, как тот скинул его с себя и вновь удивительно ловко извернулся и вонзил огромные клыки в горло обидчика.

      Раненная кошка вырвалась и, оставляя на песке черную дорожку, отползла в сторону. Набежавшие венаторес копьями быстро прикончили раненных тигров. Победителю же, белому исполину, под восторженный рев трибун, была дарована жизнь.

      Истекал шестой час боев.

      Окончились бои львов с быками. Завершились схватки леопардов с буйволами. Дикий вепрь вспорол своими страшными клыками брюхо пантере. Утащили с арены останки злосчастных антилоп, доставленных для того, чтобы их под неистовое улюлюканье толпы безжалостно затравила свора молосских псов. Те, которым все же удалось спастись от собак, сбились в центре арены – загнанные и трепещущие в страхе. На минуту показалось – чудом избежали смерти.

      Но, увы, не сполна был осуществлен замысел человеческий. Эдитор подал знак, протрубили горны. Еле слышно засвистели стрелы, и несчастные животные стали валиться на песок, истекая кровью.

      Настал час людей…

      Скрытые в подземных этажах и потому не слышимые с трибун, четыре огромные лебедки пришли в движение. Посередине арены появилась и начала быстро расти щель; по мере того, как она расширялась, из куникула, поражая воображение зрителей, стали медленно вздыматься укрепления, представляющие собой крепостную стену в два с половиной человеческих роста высотой.

      На мгновение воцарилась тишина, и эдитор объявил начало битвы Прима Антония с легионами Вителлия, предрешившей некогда у стен Кремоны судьбу ныне правящей династии Флавиев.

      Амфитеатр восторженно взревел.

      Тем временем из западных ворот, вздымая копытами песок, на арену уже стремительно вылетала турма эквитов, вооруженных хастами и короткими мечами. Из противоположных ворот вытягивались четыре центурии, сформированные из отборных гладиаторов.

      Первая сотня, не останавливая бега, цепочкой промчалась вдоль барьера, окружавшего арену, легко взбежала на крепостную стену и рассредоточилась поверху. Оставшиеся, разделившись на две части, расположились у ее подножия. Воины, находящиеся ближе к стене, стали собираться в подобие гигантской черепахи, панцирем которой служили щиты. Их товарищи образовали боевые порядки в арьергарде.

      Протрубил рог – черепаха медленно, но неуклонно, двинулась к крепости. Не успел строй приблизиться к подножию стены, как на панцирь градом посыпались дроты и камни, которые, впрочем, отскакивали, не нанося сколь-нибудь заметного ущерба. Если все же кто-либо из воинов падал, прореху в панцире немедленно латал щит товарища.