Пусть будет иначе - [31]

Оно, конечно, - согласился Алексей, беря рукой кусок колбасы, отправляя его в рот и отмечая про себя, что колбаска отличная. Коньяк, между тем, уже впитался в кровь, поднял ему настроение и снял некоторую скованность.

Живешь ты, Виктор, судя по всему, богато, так что мои проблемы тебе понять трудно. А проблемы простые. Я восемь лет уже оттрубил в армии. Дослужился до майора ВДВ, три года воевал в Афгане, друзей хоронил, а теперь, получается, что все это никому не нужно. Чем мне моя страна платит за все это? Понимаешь ты, мне за все суют жалкую подачку, и говорят: "Живи как можешь, а не доволен, пошел вон", и вышвыривают, как щенка за порог. А ты понимаешь, Виктор, что я больше ничего делать не умею, как только воевать? Да я и не хочу больше ничего делать. Я военный, понимаешь ты? Да нет, - махнул он рукой, - Ты же не военный, где тебе это понять?

К удивлению его, Виктор, который был младше на пять лет, держался с ним, как с равным. Он спокойно выслушал эту гневную тираду, невольно вырвавшуюся из уст майора, и не стал над ним насмехаться. Напротив, он серьезно посмотрел на своего собеседника и ответил,

Думаю, что я тебя понимаю. Хочется только уточнить, чего же ты хочешь?

Чего я хочу? - Алексей на секунду задумался. Конечно, легко вот так, выпив двести грамм коньяку, ругать всех и вся, а чего он, на самом деле, желает? И он постарался ответить на этот вопрос максимально честно, - Хочу делать свое дело и получать за это такие деньги, чтобы не стыдно было в глаза людям смотреть. Хочу, чтобы подчиненные меня уважали за мое мастерство, а посторонние люди - за то, что я успешный, в их понимании, человек. Вот и все.

Он замолчал и подумал, что ни к чему, в общем-то, этот разговор. Никому от него легче не станет. Станет только хуже. Будет только горько на душе и по-настоящему больно. Он уже хотел подняться, попрощаться и уйти. Выпить где-нибудь свою бутылку. Напиться так, чтобы забыться, хотя бы, на время, но в это время его собеседник удержал его простым предложением.

А что ты скажешь, если я предложу тебе работу и оклад, скажем, в пять тысяч долларов?

Эти слова произвели на майора действие такое же, как удар по голове дубинкой. Они его ошеломили. Сумма, названная молодым человеком, была настолько невероятна, что не укладывалась у Алексея в голове. Разве, что это была шутка?

Майор Непряев еще раз внимательно посмотрел на своего нового знакомого, но не увидел у того на лице и намека на улыбку.

"Если этот молокосос надо мной издевается - дам ему в морду", - подумал Алексей, но, на всякий случай, решил уточнить,

Пять тысяч долларов - в год?

Отчего же? В месяц.

Но ведь я ничего не умею делать, разве что, воевать.

Молодой человек серьезно посмотрел ему в глаза и произнес,

Поэтому мы и обратились, именно к вам.

Кто это, мы? - удивленно посмотрел на него Алексей.

Мы, это группа советских людей, которая ведет войну с нашим общим врагом. До подписания контракта, я не имею права рассказывать вам всего, но вы можете быть уверенными в том, что мы не бандформирование, что мы действуем в интересах нашей страны, как мы их понимаем, и военные действия, в которых вам придется участвовать, в случае, если вы согласитесь на службу, будут настоящими. Кроме того, в контракте, который вы подпишите, поступая к нам на службу, будет пункт, согласно которому вы имеете право не выполнять приказ командира, если считаете его преступным.

Молодой человек посмотрел на Непряева с улыбкой, потом поднялся из-за стола. Я вас теперь оставлю. Подумайте о моем предложении. Если оно вам подходит, то жду вас здесь же, завтра, в это же время. Чтобы вы не посчитали все это неудачной шуткой, оставляю вам задаток в тысячу долларов. Дипломат и все его содержимое, разумеется, тоже ваш. На этом разрешите откланяться. Молодой человек встал, поклонился Алексею и скрылся за углом магазина, а майор Непряев так и остался сидеть за столом, в состоянии оцепенения. Придя в себя от удивления, он, прежде всего, развернул бумажный сверток, оставленный Виктором на столе. Там, как и говорил Виктор, оказались доллары - десять стодолларовых банкнот, перетянутые резинкой. Алексей вынул одну из них, из середины пачки, посмотрел ее на свет, ощупал руками. Банкнота была настоящей. Завернув их снова в бумагу, Непряев сунул деньги во внутренний карман и огляделся по сторонам. Вроде бы, за ним никто не наблюдал. Завинтив пробку коньячной бутылки, он убрал ее в дипломат. Туда же положил он и всю закуску. Хмель сразу весь выветрился. Алексей бодро встал и твердым шагом отправился к себе домой, точнее, на квартиру, которую он снимал недалеко от части. Войдя в свою квартиру, он, первым делом, вынул из кармана пачку долларов, теперь, уже внимательно и не спеша, изучил каждую купюру. Закончив это занятие, которое заняло у него пять минут, он снова сложил все купюры в пачку, перевязал ее резинкой и спрятал пачку в ящик письменного стола. Все доллары оказались настоящими. Выходило, что все сказанное этим парнем - правда. Тогда, что же это получается? Что какая-то группа людей ведет на территории нашего государства войну, или собирается ее вести? Хотя, почему на территории нашего государства? Может быть, наоборот, государство набирает наемников, чтобы вести войну на чужой территории, а делает это таким образом, что, вроде бы, не имеет к этим действиям никакого интереса? А может быть, просто готовится государственный переворот? Алексей нервно прошелся по комнате. А если и так, то что? По правде говоря, в том, что сделали эти уроды со страной, не было ничего хорошего. Под этими уродами Алексей подразумевал всех сразу: и прежнюю власть, и нынешнюю. Довели страну до карточек. Люди голодают. Дикость какая-то. Ведь он сам только сегодня ругал эту власть, так что же сейчас, когда есть шанс изменить все, он стал нервничать? Испугался? Алексей прислушался к своим ощущениям и должен был признаться, что страх в его душе присутствовал. Все-таки воспитание давало себя знать. Неожиданно Алексей понял, что в него, как и в любого другого человека нашей страны с самого детства постоянно и настойчиво вбивалась идея послушания и подчинения власти. Эта идея пронизывала все книги, фильмы и радиопередачи. Об этом постоянно твердили с экранов телевизоров, об этом постоянно говорили им в школе. Об этом нараспев читали с амвона попы в церкви. Оказывается все воспитание человека, по крайней мере, в нашем обществе, сводилось к тому, чтобы сделать из него раба. И сейчас, когда Алексей это понял, он испытал самый настоящий шок. Но потом его сменила холодная злость. Нет, господа правители, он больше не будет рабом. С этого дня, он постарается чувствовать себя человеком. Кто бы ни был этот Виктор, но, за такие деньги, Алексей согласен рисковать своей жизнью, ведь на то он и военный. Кроме того, помнится, что в контракте должен быть пункт, позволяющий не выполнять преступные приказы. Это было что-то новое для майора Советской Армии, но звучало обнадеживающе. Таким образом, решение он уже принял, а там, будь, что будет. Теперь Алексей уже с нетерпением ждал предстоящей встречи с этим Виктором.